Николай Дашкиев - Обреченный на вечные муки

Среди них, тех трехсот, были очень опытные космонавты, ученые с острым умом. Но никто ничего не мог поделать, потому что Круз не доверял своим "избранным", и управлять автоматикой звездолетов мог только я.

Поэтому я последовательно воплощал свой приговор в жизнь. Едва звездолеты опустились на Землю и таотяне вышли из них, чтобы познакомиться со своей новой родиной, я включил двигатели, и в Космос, в неизвестность помчались даже те жалкие запасы еды, оружия, инструментов, которые можно было найти на борту пассажирского корабля.

Мой приговор был суров и справедлив: вы, уничтожившие цивилизацию на собственной планете, должны начинать все сначала — и голыми руками!

— Постойте, постойте, Круз! — взволнованно перебила его Аста. — Получается, что нынешнее человечество Земли…

— Нет, нет, в ваших жилах нет ни капли таотянской крови. Слишком разные были генетические аппараты — браки между таотянами и землянами невозможны. Именно из-за этого таотяне выродились, погибли еще в те незапамятные для вас времена, когда люди Земли только-только становились на ноги. Но кое-что осталось. Из информации, которую я получил от вашего "Сириуса", я узнал, что ваши ученые до сих пор удивляются многим загадкам древности. Думаю, что теперь вы понимаете: это был следствие первоначальных контактов землян с таотянами…

Но не о них речь.

Прошло еще несколько галактических секунд, — то есть несколько земных веков. Постепенно я потерял своих киберразведников, — тот сгорел при прохождении сквозь земную атмосферу, тот столкнулся с метеоритом, другие вышли из строя из-за естественного износа. Я уже не мог следить за судьбой таотян, но убедился, что она — жалкая.

И тогда я пробудил Круза. Рассказал ему правду. Доказал, что вся его предыдущая жизнь была сплошной ошибкой, но исправить ее еще не поздно: можно осторожно опустить астероид на Землю, использовать все неисчерпаемые богатства наших информационных и энергетических фондов для того, чтобы первобытные аборигены планеты в десятки, а то и сотни раз быстрее пошли по пути прогресса. Таотяне, конечно, погибнут, выродятся; о них забудут, как будто их никогда и не было, но человечество Земли — будет жить…

Круз выслушал меня внимательно и очень спокойно, — он был все-таки сильным человеком. Некоторое время сидел задумавшись. А потом подошел ко мне… и нажал на кнопку "Стоп".

Только он один знал, где расположена кнопка, которая отключает почти всю мою автоматику, превращая меня на паралитика. Даже я не догадывался о ее существовании, ибо, конечно же, прежде всего выключил бы этот участок моей схемы. Вполне возможно, эту кнопку установили уже после съемки психокопии с мозга Круза, но перед тем, как мне включить память. Однако не в том суть.

Представьте себе мой ужас: тогда я еще все видел, слышал, воспринимал… и не мог сделать ни одного движения.

А Круз с жестокой методичностью начал разрушать все, что было создано высшим человеческим гением. Прежде всего он уничтожил фонд Информационного центра. Много ли надо для этого? Только нажать на кнопку гравитационного резонатора, да еще и при наименьшей мощности, — и сразу расплывается, деформируется все вокруг, превращаясь в мертвый монолит.

Он уничтожил причальные станции и обсерватории, навигационные центры и узлы автоматики. Наверное, вы обратили внимание на слишком гладкие площадки среди хаоса скал?.. Именно там были мои бесчисленные устройства, с помощью которых я мог работать, двигаться, изучать мир.

Невыносимая боль пронизывала все мое существо, — о, какая боль! Ведь я, психодвойник Круза, имел свою собственную нервную систему, которая сигнализировала мне об огромных повреждениях. А теперь меня терзали медленно, по-садистски, и я не мог даже вскрикнуть.

Но самое страшное началось тогда, когда Круз принялся уничтожать мои органы чувств. С каждым уничтоженным фотоэлементом, с каждым распотрошенным микрофоном или пьезодатчиком я терял неоценимую долю моей личности — слеп, глох, терял ощущение прикосновения. С ужасающей закономерностью вся бесконечная Вселенная сжималась для меня в несоизмеримо малую точку, в которой будет все и ничто.

И вот, наконец, остался один-единственный фотоэлемент… Вы не заметили его, он над входом в ущелье… Круз оставил его специально, я это знаю.

Ни слова не сказал за все время. А когда закончил разрушение, вышел из ущелья, лег там, где вы его нашли, и больше не шелохнулся. Видимо, принял яд.