Майк Резник - Пророчица

— Да. А что это?

— Это номер, позволяющий разыскать на Олимпе человека, которого зовут Мило Корбеккиан.

— Понятно, и что я должен с ним делать? — спросил Айсберг.

— Надо послать ему сообщение, но только так, чтобы он не смог определить, что оно пришло с Последнего Шанса или с вашего корабля.

— Проще простого. Что за сообщение?

— Передайте ему, — сказал Ломакс, с трудом сдерживая смех, — что военная машина Пророчицы в течение месяца или двух будет не готова к войне, что она относительно беззащитна на Моцарте и что задача Корбеккиана организовать несколько заказных убийств, в том числе и мое, чтобы отвлечь внимание Помазанного от ее уязвимости.

— Полагаешь, это сработает? — спросил Айсберг.

— Думаю, да, — ответил Ломакс. — Он везде видит заговоры, почему бы не подкинуть ему еще один? Корбеккиан всего лишь посредник — нет причин считать, что он не захочет работать и на тех, и на других, подсылая за соответствующее вознаграждение убийц в оба лагеря. — Ломакс помолчал. — Да, чем больше я об этом думаю, тем больше уверен, что Помазанный купится на это. Если он заглотит эту наживку, то решит, что Пророчица сейчас беззащитна. А тогда уже будет не так сложно убедить его напасть на Моцарт, пока она слаба.

— Насколько хорошо он осведомлен о ней?

— Не очень хорошо.

— Считает ли он, что ей неоткуда ждать подкрепления или что она просто в нем не нуждается?

— Последнее должно представляться ему неестественным, — ответил Ломакс. — Проклятие, я знаю о ней все, и мне понадобилось немало времени, чтобы поверить в это.

— Ну хорошо, — согласился Айсберг. — Сегодня у вас там выдался горячий денек, и мы не станем сразу обременять Помазанного столькими проблемами. Я пошлю сообщение ровно через два стандартных дня, считая от настоящего момента.

— Договорились.

— И еще один совет, — сказал Айсберг.

— Какой?

— Кто-то всегда остается в живых, чтобы поведать о случившемся. Если хочешь, чтобы это был ты, позаботься, чтобы тебя не оказалось в рядах атакующих.

Айсберг прервал связь.

Когда Ломакс вернулся из космопорта, Помазанный ждал его.

Войдя в столовую, Ломакс обнаружил, что тарелка с фруктами для него уже приготовлена, и уселся на место, которое обычно занимал за столом. Он отпил большой глоток из своего стакана с водой, после чего принялся за уже очищенные и разложенные дольками цитрусовые.

— Похоже, убийство поднимает твой аппетит, — сухо заметил Помазанный.

Ломакс улыбнулся и покачал головой.

— Нет, Мой Господин. Но, побывав в этом пекле, я хочу пополнить свои запасы влаги.

— Ты не забыл о соляных таблетках?

— Надо же! — удивленно ответил Ломакс. — Я напрочь про них забыл.

— До тех пор, пока ты остаешься на Новой Гоби, ты всегда должен держать их при себе, — сказал Помазанный. — Ты один из самых ценных моих людей. И мне совсем не хочется потерять тебя из-за теплового удара.

— В равной степени и мне не хотелось бы этого, Мой Господин, — ответил Ломакс. — Теперь я никуда не выйду без таблеток.

— Ты нашел свои лекарства на корабле? — продолжил расспросы Помазанный.

Ломакс кивнул.

— И я перезарядил обойму.

— Не думал, что во время утреннего инцидента твое оружие сильно разрядилось.

— Верно, Мой Господин, — ответил Ломакс. — Но когда жизнь зависит от твоего оружия, начинаешь заботиться о нем, как мать заботится о своем ребенке. — Он выдавил из себя улыбку. — Я могу выжить, забыв соляные таблетки… но если мое оружие хоть раз подведет меня, то скорее всего второго шанса у меня не будет.

— Довольно разумно, — согласился Помазанный. — Я одобряю это.

Ломакс не знал, о чем говорить дальше, поэтому решил сделать вид, что всецело поглощен едой.

— Скажи мне, мистер Ломакс, — возобновил разговор Помазанный, — как, на твой взгляд, этому Кремниевому Малышу удалось проникнуть внутрь крепости?

— Должно быть, здесь внутри у него были сообщники, — быстро солгал Ломакс.

— Я тоже так считаю. У тебя есть предположения, кто бы это мог быть?

Ломакс покачал головой.

— Я здесь совсем недолго: — Он помолчал. — Но уверен, в организации таких размеров всегда найдутся предатели и двойные агенты.

— Один-два, согласен, — проговорил Помазанный. — Но чтобы много? Я так не считаю, мистер Ломакс.

— Не хотелось бы спорить, Мой Господин, но, когда один человек сосредоточивает в своих руках такие огромные богатства и могущество, как вы, это создает соблазн, скажем так, вероломства.