Майк Резник - Прорицательница

— Если существует бесконечное количество возможных вариантов будущего и она научится все лучше распознавать и манипулировать ими, то почему ты так уверена, что не наступит день, когда она увидит будущее, в котором железной рукой будет управлять всей Галактикой, а также сможет повернуть события так, что именно это будущее превратится в реальность?

— Боже мой, Карлос! Она всего лишь перепуганная до смерти маленькая девочка. В твоем же представлении это какой-то монстр.

— Я не сомневаюсь, что Калигула, и Адольф Гитлер, и Конрад Бланд когда-то были перепуганными маленькими мальчиками. Они выросли. — Он помолчал. — Ты уверена, что хочешь, чтобы и она выросла?

Она вперила в него яростный взгляд:

— Ты действительно мерзавец. Ты не помог мне одиннадцать лет назад; мне надо было сразу сообразить, что от тебя ждать помощи не приходится.

— Ты знала, на что шла, — сказал Айсберг. — Когда я узнал, что тебя поймали, я пытался устроить обмен, но обмен их не интересовал.

— И ты просто списал меня.

— Любым из нас можно пожертвовать. — Его лицо не отражало никаких эмоций. — Это заложено в природе игры.

— Игра вовсе не кажется тебе игрой, когда ты сидишь в камере на чужой планете.

— Вероятно, ты права.

Снова наступило молчание; Мышка рассматривала того Айсберга, что сидел перед ней, и пыталась согласовать увиденное со своей памятью о Карлосе Мендосе.

— Ты хорошо выбрал свое новое имя, — сказала она наконец. — Ты никогда не отличался особой теплотой и не показывал, что чувствуешь, но теперь ты холоден как лед.

— Горячность и экспансивность никогда не решали проблем, — отозвался он. — В конечном счете они приносят только боль.

— Мне теперь трудно поверить, что когда-то я любила тебя, — сказала она. — Такое впечатление, что ты был совершенно другой человек.

— То был совершенно другой человек. Его звали Карлос Мендоса, и его больше нет.

— Может, оно и к лучшему, — сказала Мышка, вставая из-за стола. — Похоже, нам придется попытать счастья еще где-нибудь. Извини, что напрасно потревожила тебя.

— Заткнись и сядь, — сказал Айсберг. Он даже не повысил голоса, но его тон был настолько властным, что, к своему изумлению, Мышка обнаружила, что подчинилась ему.

— Так-то лучше, — продолжал он. — Ты и девочка в безопасности, пока вы находитесь на Последнем Шансе, — это по крайней мере я тебе должен. — Он выдержал паузу. — Мое покровительство не распространяется на Вечного Малыша. Теперь отправляйся в отель и побудь там, не выходя из комнаты, полчаса. За это время я дам знать всем, кому нужно.

— Что насчет Малыша?

Айсберг пожал плечами.

— Он может остаться или улететь, как ему будет угодно, — но если он желает найти кого-нибудь, кто положит конец его бесконечной скуке, то здесь у него столько же шансов, как и везде.

— Ты имеешь в виду себя?

Он покачал головой.

— У него нет причин желать мне смерти, а мне незачем самоутверждаться.

— Если я буду еще здесь через три недели, — сказала Мышка, — то кое-кто ко мне присоединится. Это иллюзионист, его зовут Мерлин. Я хочу, чтобы защита распространялась также и на него.

Айсберг изучающе посмотрел ей в лицо и кивком подтвердил свое согласие.

Мышка отодвинула стул и поднялась.

— Еще увидимся, — сказала она.

— Полагаю, что да.

— Официантка сказала, что с меня не возьмут плату за комнату и выпивку. Это остается в силе?

— То же распространяется и на еду.

— Ну еще бы, — сказала она. — Хорошо, когда чистую совесть можно купить так дешево.

— Я не чувствую за собой вины, — отозвался он. — Но я чувствую себя обязанным.

— Ты просто ошеломляешь меня глубиной своих переживаний, — сардонически заметила Мышка.

— Можешь не верить, но я рад, что ты жива.

— Сейчас ты скажешь, что все еще любишь меня.

— Нет, не люблю.

— Или что никогда не любил.

— Я любил тебя когда-то. — Он помолчал. — То была большая ошибка; нельзя подвергать опасности того, кого любишь.

— Ты хочешь сказать, что перестал подвергать людей опасности?

Айсберг печально качнул головой.

— Нет. Я перестал их любить.

В конце дня Мышка зашла в контору оценщика и обратила свои алмазы в наличные за стандартные тридцать три процента от рыночной стоимости. Она вышла со ста шестьюдесятью пятью тысячами кредиток в кармане и, заплатив Вечному Малышу за всю неделю, отправилась в комнату, которую делила с Пенелопой, и спрятала оставшиеся деньги вместе с извлеченными из карманов мертвых старателей двадцатью тысячами в подушку девочки.