Билл Болдуин - Легион Кэнби

Головная боль Ренальдо усилилась, ему стало казаться, что у него сейчас лопнет череп. Почти нечеловеческим усилием графу удалось сохранить молчание. Чтобы оправдать все эти муки, в будущем ему потребуется извлечь из зависти Филанте немало удовольствия...

- Ах, Ренальдо, - наконец проговорил Веланти. - Как приятно видеть, что учиться никогда не поздно. - Кивнув, он повернул резную шкатулку. Ваше терпение уже завоевало вам частицу моего уважения. Положите кейс на стол, я проверю деньги.

При этих словах двое мужчин по бокам Веланти подняли бластеры - один прицелился прямо в голову Ренальдо, а второй - между ног.

- О, пусть мои люди не смущают вас, добрый граф, - подбодрил его Веланти, - если, конечно, вы не задумали со своим кейсом ничего дурного. В этом случае вы испаритесь, начиная, разумеется, с гениталий. Меня уверяли, что это очень больно.

Сердце Ренальдо бешено забилось в груди.

- Здесь только деньги, - сказал он, кладя кейс на стол.

- Конечно, конечно, - согласился Веланти со страдальческим выражением на лице. - Тогда откройте. - Хозяин сладко улыбнулся. - Люблю смотреть на деньги.

Ренальдо положил дрожащие руки на крошечное устройство, считывающее отпечатки пальцев. Через пару секунд оба замка открылись, и граф распахнул кейс с крупными банкнотами, составлявшими два миллиарда кредитов.

- Ах... - выдохнул Веланти, вытаскивая пачку пластиковых денег и тщательно пролистывая их. - Красота! Одни - бывшие в ходу, другие - новые. Точно так, как я распорядился. - Он поднял глаза на Гаспари:

- Мое уважение к вашему клиенту растет.

Гаспари молча поклонился.

В течение следующего часа, пока Ренальдо и Гаспари стояли в духоте, Веланти просматривал - а потом пересчитывал - деньги, каждую пачку отдельно. Наконец он положил последнюю из них и кивнул.

- Мои поздравления, Ренальдо, вы достойны ручательства вашего друга лорда Гаспари. Он сказал, что вы достанете всю сумму полностью, - и оказался прав.

К тому времени у Ренальдо нестерпимо заныли ноги - он не помнил, чтобы ему когда-либо приходилось так долго обходиться без стула.

- 3-звездный огонь, Веланти, - простонал граф, показывая на шкатулку. - Или дайте мне уйти с ним, или пусть ваши люди меня пристрелят. Мне больно.

Веланти театрально поднес руку к губам.

- О! - воскликнул он. - Разумеется, мой дорогой Ренальдо. Как же я не подумал. - С этими словами хозяин положил шкатулку на край стола. Пожалуйста. Вы заплатили за него, он ваш.

Дрожащими от ярости и нетерпения руками Ренальдо поднял крышку шкатулки - и онемел от изумления.

- Звездный огонь "Юлий Цезарь", - наконец прошептал он, а его глаза округлились от восхищения.

- Правда, красив? - не удержался от комментария Веланти.

- Красив, - повторил Ренальдо, немедленно забывая о жаре, страхе и невыносимой боли в ногах. Положив камень на ладонь правой руки, он рассмотрел каждую сияющую грань. Через некоторое время граф убрал сокровище обратно в шкатулку.

- Ну как, Ренальдо, неужели он всего этого не стоит? - спросил Веланти, заглядывая ему в глаза.

Граф стиснул зубы. Как же ему хотелось бросить в лицо этому противному чужаку то, что он действительно думает. Тем не менее "Юлий Цезарь" теперь принадлежал графу. И, похоже, ему удалось остаться в живых. Хотя Ренальдо поклялся, что когда-нибудь непременно раздавит лорда Отто Гаспари.

- Да, - ответил Ренальдо.

- Что "да"? - с легкой улыбкой уточнил Веланти.

- Да, стоит.

- Хорошо. Рад удовлетворить еще одного клиента, - к крайнему неудовольствию графа заметил Веланти. Он махнул рукой в сторону шкатулки. Тогда забирайте "Юлия Цезаря" - вместе с моим благословением. - Хозяин повернулся к Гаспари:

- Ваши комиссионные будут помещены, как вы просили, друг мой.

Гаспари снова молча поклонился, вызывая у Ренальдо еще большую злость.

- До следующей встречи, Зман Веланти, да не оставят вас ваши боги.

- А вас - ваши.

Теперь уж Ренальдо был на грани удара. В ушах его звенело от подскочившего давления. Граф открыл кейс - по-прежнему прикованный к руке и положил драгоценный камень в него, затем закрыл крышку и запер замки. Рональде направился к двери и сорвавшимся от напряжения голосом просипел:

- Пойдемте, Гаспари.

Когда граф, превозмогая боль, ковылял по коридору, он услышал смех Веланти.

- Неужели у вашего друга Садира, - говорил гаскарианец, - совсем нет чувства юмора?

Манхэттенский сектор

Нью-Вашингтон

Земля

Одетый в свой лучший (и единственный) костюм, Гордон Кэнби с волнением стоял перед кованой металлической дверью квартиры на четвертом этаже. До половины восьмого оставалось ровно пять минут.