Александр Рыжков - ФБР

В бешеном ритме музыки и разноцветных вспышек света, мутанты кружились над зрителями.

— Бояться нечего, — сквозь шум и гам я попытался докричаться до Светки. — Они приучены не прикасаться к нам.

— А-а-а-а-а-а-а-а-а!!! — истерически завизжала канареечная женщина, когда крылатая обезьянка сорвала боа с её плеч.

Мда… таки прикасаются…

Светка сильнее прижалась ко мне.

Дядя Афанас показательно рассмеялся. Его спутник в трико вторил примеру.

Обезьянка таки сжалилась, и метнула искусственную лисицу обратно хозяйке, которая, впрочем, верещать не перестала.

Раздался выстрел.

Виновник всего этого хаоса стоял посреди арены. Из ствола револьвера в его руке едва различимо струился дымок.

Великий и Ужасный Боно! Укротитель Мутантов!

Как по мановению волшебной палочки, орломартышки все, как одна, влетели в брешь в клетке и скрылись там, откуда появились в самом начале. Стоило последней зверушке исчезнуть, как клетка захлопнулась.

Музыка утихла. Разноцветный хаос прожекторов прекратился. Сцена залилась простым светло-жёлтым светом.

Динамики заговорили восторженно доверительным басом:

— Дамы и господа! Он приехал к вам из далёкого Нью-Йорка, чтобы покорить ваши сердца! Он не знает страха! Он не знает усталости! Он укротил необузданную природу генома! Он собирает аншлаги в Париже и Риме, Токио и Пекине, Москве и Минске, Лос-Анджелесе и Мехико! Его неоднократно встречали и провожали бурными овациями в Дагонске-1! А теперь он прибыл к вам, в город Н! Вы никогда не видели нечего подобного! И никогда больше не увидите, если он этого не захочет! Просим любить и жаловать! Великий и Ужасный! Неповторимый! Непревзойдённый! Неподражаемый! Бо-оно-о-о-о! Укротитель Мутантов!

Фитиль напряжения догорел, и толпа взорвалась стоячими овациями!

Боно впитал нужный заряд аплодисментов и выстрелил из «Смит-энд-Вессона».

Условный знак был распознан молниеносно. Все затихли. Жаждущие зрелища тысячи глаз с надеждой смотрели на своего новоявленного бога — чупакабру в красном с чёрными полосами костюме, с пристёгнутой к поясу плетью.

— Что же, мой приветствие вам! — начал Боно. — Я не любить много говорить. Я любить много делать. Вы прийти ко мне на представление, вы хотеть получить экстрим, да. Я дать вам его, очень дать! Вы хотеть драйв мэд мьютант шоу?

— Да-а-а! — завопил кто-то из зала.

— Я вас плохо слышать! — Боно поймал в мушку револьвера того, кто кричал.

— Да-а-а-а-а-а! — подхватило ещё человек десять.

— Ай донт хиа ю!

— ДАААААААА!!! — восторженной смесью голосов взревел зал.

— Ах так, хотеть, значит, — Боно театрально почесал подбородок, якобы размышляя о чём-то невероятно важном. — Ну, раз хотеть, так получать!

Укротитель разрядил остаток холостых патронов. Манеж вспыхнул разноцветными прожекторами. Зеркальные шары закрутились ещё неистовей. Колонки изрыгнули странную музыку с различимыми восточными нотками вперемежку с чем-то тревожным и непонятным…

Боно тем временем вытряхнул из барабана отстрелянные гильзы и принялся показательно медленно, но уверенно вставлять новые патроны.

Голос из динамика оповестил:

— Дамы и господа! Вы никогда не видели ничего подобного! Закройте глаза своим впечатлительным детям! Спрячьте взоры сами, если не готовы к тому ужасу, который сейчас предстанет пред вами! Это невероятно! Это страшно!

Пока звучал голос, распахнулся проход, и четверо лысых мускулистых парней в красно-жёлто-синих облегающих трико волокли на сцену нечто громоздкое и прямоугольное, на колёсах, покрытое завесой. Нетрудно догадаться, что под завесой находилась клетка. Волокли они её за цепи, сторонясь стенок, как огня. Совсем скоро клетка заняла центр манежа — рядом с зубоскалящим Боно.

Кто-то, или что-то внутри клетки негодовало.

— Итак! Ошибка мутагенной инженерии! Существо, созданное дагонским учёным Ньегоном Седьмано, который не выдержал уродства своего создания и покончил с собой! Приготовьтесь получить свою долю ужаса и страха! Пред вами предстаёт… СЕРПЕНТИНА!!!

Ассистенты сорвали завесу.

Зал ахнул.

Стройные женские ножки, сочные груди, красивое лицо… Будь посмертно проклят Ньегон Седьмано, это ведь женщина! Вернее, две третьих женщины, а всё остальное — скользкая змеиная чешуя… Она стояла, скаля острые ядовитые клыки, выбрасывая из широких чувственных губ чёрный раздвоенный язык, вцепившись в прутья клетки руками со змеиными головами вместо ладоней. Из потолка выплыл объёмный экран, на котором появился приближённый вид на клетку. Не знаю… На экране глаза с фиолетовыми вертикальными зрачками Серпентины выглядели совсем и не злыми. Печальными, что ли… И выражение лица — такое бывает только у несчастных людей… Ненависть и страх? Нет, я испытал искреннюю жалость к этой затравленной женщине…