Александр Рыжков - ФБР

«Жить стало лучше, жить стало веселее!» — сообщала выцветшая вывеска над воротами.

Во дворе играли дети. Одни радостно носились от дома к дому, стуча ладошками по стенкам и выкрикивая «дын-дыра». Вторые гоняли палками облезлого кота. Третьи жгли лупами насекомых. Четвёртые играли в «квадрат». Пятые поочерёдно перепрыгивали натянутую между клёнами верёвку. Шестые, что помладше, лепили куличики, загребая песок отработанными «масками счастья».

Зиновий Сергеевич Градов возвращался с работы. Он уже почти добрался до дома, как прямо под ногами пробежал дворовый кот; следом мчалась ребятня. Умные мальчишки тут же пустились наутёк. И только один пацан не стал менять траектории. Он-то и попался. Зиновий Сергеевич с молниеносностью удава поймал сорванца и выкрутил тому ухо. В назидание Зиновий отобрал палку, которой пацан тыкал в кота, и переломил об колено. Обломком старик огрел ревущего хулиганца по заднице, от чего тот помчался прочь, как только что гонимый им кот.

Тем временем четырёхлапый бродяга благополучно скрылся в заборной расщелине.

Довольный педагогически правильным поступком, Зиновий Сергеевич Градов продолжил прерванный путь. А направлялся он не куда-нибудь, а к беседке в дальнем конце двора. Правда, он по дороге заскочил домой, чтобы на скорую руку перекусить и взять шахматы. Лиза сегодня была на ночной смене, поэтому поужинать пришлось сухарями и холодными соевыми котлетами, приправляя их кетчупом прямо во рту. Чайник нагревать Зиновий Сергеевич не стал. Зачем, когда можно просто отхлебнуть из горлышка? Комнатной температуры кипячёная вода точно так же проталкивает котлеты с сухарями, как и горячий чай…

Беседку обвивал дикий виноград — в эту пору года за его густой листвой почти не было видно прогнившей крыши. За ржавым металлическим столом сидели пятеро стариков. Ещё двое стояли рядом и о чём-то увлечённо спорили.

— Ты и понять не можешь, какой бред несёшь! — взревел толстый бородач с лысиной в серпе седых косм.

— Это я не могу понять? Себя-то хоть слышал, Серж? — парировал старик — габаритами ничем не уступающий оппоненту, темнокожий, гладковыбритый и аккуратно причёсанный, с разросшейся до пугающих размеров родинкой на подбородке. — Повышение цен вызвано рядом экономических проблем, с которыми столкнулся современный рынок. Это механизм урегулирования. Ничего больше.

— Ага, ничего больше, а что ты про людей скажешь? Про нас рынок почему-то не думает. Мы для него как сырьё? Вроде тех железяк и пластмассок, которыми ты торгуешь? — глаза бородача всё больше наливались кровью.

— Серж, если судить с твоей ограниченной колокольни, то да, — спокойно, методично, словно жуя резину, говорил пожилой мулат. — Но если с моей, правильной колокольни, то народ — не что иное, как неотъемлемый атрибут рынка. Видишь ли, рынок — это система сложных связей, различных факторов, определяющих то или иное течение современных тенденций. Ты ведь знаешь такие слова как «система» и «фактор»?

Толстяк-бородач скривился, словно жевал лайм. Отвечать он не счёл нужным.

— Так вот, — продолжал мулат, — считай что рынок — это единый организм. Положим, кровь — это потребитель. А товар — сердце.

— Почему не наоборот? — как можно язвительнее спросил Серж.

— Да какая разница? Я тебе наглядную картину хочу дать: когда в организме заболевают, к примеру, трахеи или лёгкие — изменения происходят и в крови. Повышается температура, лейкоциты начинают выделять антитела. Организм борется с инфекцией. Порой одной иммунной системы не хватает и приходится пить антибиотики…

— Какие к фигу трахеи? — не выдержал бородач. — Какие к ляху антотола?

— Антитела, — поправил мулат.

— Да хоть фиготела! — забрызгал слюной Серж. — Что это за бред ты мне мелешь? Что ты баки забиваешь тупыми разговорами? Простому народу денег не хватает жрать себе купить, я не говорю уже про то, чтобы байгана лишнюю дозу оторвать!

На слове «байган» скучающие за металлическим столом старики насторожились, но потом вновь вернулись к своим делам — вернее, к ничегонеделанью. Все, кроме самого молодого, который увлечённо следил за спором. Звали его Альберт Зарецкий и до вступления в «клуб шестидесятников» ему оставалось чуть меньше трёх лет. Чёрная, как нефть, копна лишь недавно начала покрываться седыми прядями. Женоподобные скруглённые скулы и вздёрнутый маленький нос делали Альберта лет на десять младше.