Александр Рыжков - ФБР

Ну, признаться, был ещё один минус: год исправительной колонии. Хотя это лучше чем высшая мера наказания, о которой ходатайствовало обвинение в лице прокурора. И кто знает, чем весь этот сыр-бор закончился бы, не попадись Зиновию Сергеевичу хороший адвокат. К сожалению, Зиновий уже забыл, как его зовут… Адвокат свёл всё к несчастному случаю, неблагоприятному стечению обстоятельств. И вместо того, чтобы на радость зевакам быть сожжённым в чане с кислотой на центральной площади, Градов был депортирован на исправительные работы в одну из сибирских колоний.

Там-то он и получил кличку «Зина»…

Нет, в колонии объектом сексуального насилия Зиновий, как сам утверждает, никогда не становился. Кличку ему придумал один шутник, уж очень потешавшийся над именем «Зиновий». Самого шутника звали Эммануэль Жак. Он любил шутить над всеми — над кем это было позволительно, и над кем это было вредно для здоровья. За свои шутки Жак частенько получал по роже, иногда по печени или почкам, бывало и по яйцам сапогом отхватывал. Даже миролюбивый Зиновий Сергеевич иногда не сдерживал себя и давал волю кулакам. Но Эммануэль всё не переставал шутить. И чем сильнее его били, тем злее становились его шутки.

Всё бы ничего, да вот как-то раз язвительный шут Эммануэль Жак не поднялся со своей шконки во время утреннего построения. Надзиратель пнул его и тут же отпрянул, увидев у вывалившегося из-под одеяла Жака второй рот под подбородком. Кто-то очень умело и качественно вскрыл шуту горло. А главное, бесшумно, ведь даже ссученные ничего не услышали ночью. И если учесть, что металлические предметы: будь-то ложки, вилки, вилколожки, ножи, сварочные электроды, отвёртки, крышки от бабушкиного варенья, да хоть грёбаные пилочки для ногтей — категорически запрещались в колонии, то это лишний раз доказывало мастерство убийцы. Наверняка он сделал зло, заточив о камень украденную из столовой деревянную ложку.

Такое себе ночное возмездие над злым болтуном…

В общем, шкала настроения Зиновия Сергеевича Градова упала ниже красной полоски и угодила в чёрный сектор. И виной этому нерадивый Альберт Зарецкий, поскользнувшийся на белой ладье Градова и скончавшийся в больнице на следующий день.

Самое обидное (если не брать в расчёт смерти друга) то, что не у одного из сидящих за столом стариков, и даже не у виновников случившегося — Толяна и Сержа — шкала настроения не упала ниже красной полоски. А у флегматичного Петровича, любителя просидеть целый вечер с друзьями и не проронить и слова, она вообще в жёлтом секторе осталась, будь он неладен!

Разумеется, к работе Зиновия не допустили. Это плохо, поскольку «кто не работает — тот не ест». За простой деньги никому не платят.

Точно так же Градова не пустили на похороны Альберта, поскольку с настроением в чёрном секторе вообще никуда не пускают. Нет, родственников ещё пускают, поскольку обычно у них настроение редко выше чёрного сектора поднимается в таких ситуациях. Но если ты не родственник усопшего — иди гуляй, выбивай себе бесплатную порцию байгана и не возвращайся, пока стрелка не окажется минимум в красном секторе.

Поникший, удручённый, измученный бессонницей, Зиновий побрёл к ближайшему «магазину радости». Розовая дверь в форме неестественно вытянутой улыбки, три жирные чёрные буквы «ФБР» на верхней губе, забитая соблазнительным товаром витрина и продавец полукровка. Таких ребят на Земле называют чупакабрами. Злая ирония заключается в том, что мексиканский чупакабра — вампир, пьющий кровь рогатого скота, а иногда и людей — никак не похож на полукровок, которые есть не что иное, как результат порочной связи дагонцев и людей. Неизвестно, какой шутник дал им такое название, но несмотря на все противоречия и некоторый душок расизма, название великолепно прижилось. Худосочные гуманоиды с землистой кожей, непропорционально раздутыми животами и плоскими лицами с узкими прорезями крохотных свиных глаз — вот кто такие полукровки, прозванные в народе «чупакабры».

Было время дневной работы, и магазин пустовал. По сути, в часы общего рабочего времени «магазины радости» можно без зазрения совести закрывать. Прийти за очередной порцией байгана могли лишь крайне немногочисленные покупатели — те, кто работал во вторую смену либо такие вот «жертвы своих эмоций», как Градов. Вне всяких земных законов торговли, каждый магазин по продаже байгана работал двадцать четыре часа в сутки, семь дней в неделю. И частенько бывало так, что месяцами постоянные покупатели видели всё одного и того же продавца, лишь изредка прячущегося в подсобке на обеденный перерыв…