Сергей Смирнов - Вариант (И конь проклянет седока - 3)

- Я-то? Александр... Борисович, то есть, - сказал я.

- Какой Александр Борисович? - изумленно спросил инженер и стал привставать.

Я промолчал. В голове шумело и плескалось весеннее солнце, и я ничего, совсем ничего не понимал.

- Да я же здесь работаю, - сказал я. - Александр Борисович...

- Какой Александр Борисович?? - выкрикнул вдруг инженер. Глаза его внезапно стали круглыми и он переспросил тоном ниже: - Александр Борисович?.. - и добавил уже совсем чуть слышно: - Да он же умер.

Я слегка оторопел. Попятился. Потер лоб ватной рукой. Мне стало как-то нехорошо. И почему-то обидно.

- Я не умер, - сказал я. - Это вентилятор умер. И блок питания тоже...

Но инженер меня не слушал. Судорожным движением опрокинул баночку и стал выбираться из удобного офисного кресла - кстати, единственного на всю контору.

- Вы как сюда попали? - вдруг отрывисто спросил он. Вылез, наконец, из кресла и выпрямился во весь рост - как раз мне по плечо. - А ну-ка подождите...

Он прошел мимо, как-то странно изогнувшись, чтобы не коснуться меня, и уже из коридора внезапно взвизгнул неестественным голосом:

- Охрана! Вы кого сюда пускаете? Это же режимное предприятие! А вы пускаете сумасшедших!..

Я вышел вслед за ним. Ко мне бежали два охранника - я даже не знал их имен. Интересно, что еще утром они со мной поздоровались...

- Парни... - начал было я, но тут же почувствовал, как они пытаются заломать мне руки за спину. То есть, они не слишком пытались, а тот, что помоложе, и вовсе бормотал что-то вроде извинений.

Так, с извинениями, они довели меня до выхода, толкая в спину и придерживая за руку, а потом вытолкали на улицу.

- Да вы чего, озверели, что ли? - успел спросить я.

- Не положено!.. - сказал молодой, пряча глаза.

Они исчезли за дверью. Я остался на ступеньке. Толпа целеустремленно огибала ее, и струилась мимо, мимо, разноцветным шумным потоком. "Какой Александр Борисович?? Александр Борисович? Он уже умер!" Наконец, я ухватил какую-то мысль. Двинулся вдоль здания, к зеркальным окнам ресторана "Марсель". Посмотрел на себя не без опаски. Но нет, вроде все было нормально. Шапка и куртка, и лицо, - все как обычно. Конечно, красавцем я никогда не был, но на человека похож. Мохеровый шарф выбился наружу, - это, наверное, когда охранники выталкивали меня из конторы.

Мохеровый шарф - подарок жены. На этот дурацкий праздник - день святого Валентина.

В голове снова прояснилось, и я понял, что должен сделать.

Съездить домой.

* * *

Жены не было дома. Еще было слишком рано. Я отпер железную дверь внизу, поднялся на свой этаж, отпер вторую железную дверь, перегораживавшую площадку, и наконец, третью - в квартиру.

Здесь вовсю гуляло солнце. Форточка была открыта, и в нее лилось невыносимое сияние, заливая всю комнату, выплескиваясь в коридор. Зайчики плясали на обоях.

Я снял шапку и куртку, постоял, глядя на себя в зеркало на стене.

Это был я. И не я.

Я не знаю.

Я вошел на кухню, полыхавшую солнцем, сел за стол. Кошка взглянула на меня, как на пустое место.

Я и был пустым местом. Но все же...

Достал из холодильника кошачьих консервов, щедро вывалил пол-банки. Жри. И помни меня.

И вдруг меня осенило: заначка! Жена ничего не знала о ней.

В спальне я выдернул плохо прибитый плинтус, отогнул линолеум.

Заначка была на месте: три стодолларовых бумажки в целлофановом пакете.

Я положил пакет на кухонный стол.

Зашел в ванную. Искоса глянул на себя: щека небрита, но все на месте. И все-таки...

Потом вернулся в комнату, включил компьютер. Я подумал: чем черт не шутит, надо попробовать... Связь, конечно, была плохой, соединение шло долго и нудно; не дожидаясь полной загрузки, я набрал пароль. Стоп! Ошибка доступа. Я снова набрал пароль. Хотя уже понял: они сменили пароли.

Посмотрел почту. Три десятка непрочитанных писем. Я не стал их читать. Мелькнула было мысль: послать всем адресатам письмо.

То самое. С того света... Но при такой связи, пока прокачается... Плюнул и выключил машину.

Что-то можно было сделать еще. Позвонить.

Я подумал, полистал записную книжку, лежавшую на тумбочке у телефона. Наконец, стал набирать номера. С третьего раза попал. Приятный женский голос. Она не узнала меня, и я стал прикидываться приезжим: дескать, друг детства, только что прибыл, здесь проездом, хотел встретиться с другом, но не знаю, как ему позвонить домой. А на работе сказали черт знает что. Вроде нет такого. А ваш телефон он давал когда-то, вроде, он работал у вас. Вас же Ларисой зовут? (Уж Лариска-то, Лариска! Печальная у нас была любовь).