Уилбур Смит - Свирепая справедливость

Питер продолжал смотреть на тела, и хоть он привык к виду смерти в самых уродливых формах, эти тела действовали на него сильнее, чем когда-либо в жизни. Это презрительный отказ от глубочайших табу общества. Питер теперь вполне был согласен с решением южноафриканской полиции не пропускать через ворота аэропорта никаких журналистов и телеоператоров.

Питер знал, что пресса всего мира гневно, в самых сильных выражениях протестует против ущемления богом данных прав нести в дома всех цивилизованных людей изображения страшной смерти и уродства, любовно сфотографированные в цвете с дотошным профессиональным вниманием к самым ужасным подробностям.

Без этой восторженной хроники такихдеяний международный терроризм утратил бы большую часть своего воздейстия, и работа Питера стала бы гораздо легче. На какое-то мгновение он позавидовал местной полиции, у которой есть возможность действовать в интересах общества, потом мысли унесли его на шаг дальше, и он снова подумал, кто же имеет право принимать такие решения от лица общества. Если полиция приняла такое решение и осуществила его, нельзя ли признать это еще одной разновидностью терроризма, который она стремится подавить? "Боже! - с гневом подумал Питер. - Я сойду с ума".

Он подошел к старшему диспетчеру.

- Хочу еще раз попробовать, - сказал Питер, и диспетчер передал ему микрофон.

- "Спидберд 070", говорит контроль. Ингрид, вы меня слышите? Отзовитесь, Ингрид.

За последние несколько часов он десятки раз пытался установить контакт, но похитители сохраняли зловещее молчание.

- Ингрид, пожалуйста, ответьте, - Питер продолжал пытаться, и неожиданно послышался чистый свежий голос:

- Говорит Ингрид. Что вам нужно?

- Ингрид, мы просим разрешения убрать тела.

- Ответ отрицательный, контроль. Повторяю: ответ отрицательный. Никто не подойдет к самолету. - Пауза. - Мы подождем, пока накопится больше для уборки... - Девушка хихикнула, она все еще под действием наркотиков. Подождите полуночи, и тогда вам будет работа. - Радио щелкнуло, и наступило молчание.

- Сейчас мы накормим вас обедом, - весело крикнула Ингрид, и пассажиры с интересом зашевелились. - Сегодня у меня день рождения. И вы получите шампанское - здорово, правда?

Но полный маленький врач-еврей неожиданно вскочил на ноги. Его светлые редкие волосы свисали комичными космами, лицо словно расплылось, как плавящийся воск, оно было разрушено и искажено горем. Казалось, он больше не понимает, что его окружает.

- У вас не было права убивать ее, - говорил он старческим голосом. Она была хорошим человеком. Они никогда никому не причиняла боли... - Он смущенно огляделся, взгляд у него был несфокусированный, пальцами одной руки он провел по растрепанным волосам. - Вам не следовало убивать ее, повторил он.

- Она была виновна, - ответила ему Ингрид. - Никто не невинен, вы все - раболепствующие орудия международного капитализма... - Лицо ее исказилось, дернулось от ненависти. - Вы виновны, вы все и заслуживаете смерти... - Она неожиданно замолчала, огромным волевым усилием овладела собой, потом снова улыбнулась; подошла к маленькому врачу и обняла его за плечи. - Садитесь, - сказала она почти нежно. - Я понимаю, что вы чувствуете, пожалуйста, поверьте мне. Я хотела бы, чтобы существовал другой путь.

Он меделнно сел, глаза его были полны горя.

- Сидите спокойно, - мягко сказала Ингрид. - Сейчас я принесу вам шампанского.

- Господин премьер-министр... - голос Келли Констебла охрип от двух суток почти непрерывного напряжения - ...уже начало одиннадцатого. У нас меньше двух часов для принятия решения...

Премьер-министр поднял руку, заставив его замолчать.

- Да, мы все знаем, что тогда произойдет.

Самолет военно-воздушных сил доставил из Йоханнесбурга, за тысячу миль, копию видеозаписи, и правительство и послы во всех подробностях, снятых 800-миллиметровой линзой, видели жестокое убийство. У всех сидящих за столом были свои дети. Самые правые дрогнули, даже злой министр полиции не мог встретиться взглядом с глазами посла.

- Мы знаем также, что никакой компромисс невозможен, либо мы выполняем их требования полностью, либо не выполняем совсем.

- Господин посол, - наконец нарушил молчание премьер-министр, - если мы согласимся на их условия, то только из гуманности. Мы заплатим очень высокую цену за жизнь ваших людей, но если мы согласимся на эту плату, можем ли мы быть совершенно уверены в вашей поддержке - поддержке Великобритании и Соединенных Штатов - в Совете Безопасности послезавтра в полдень?