Уилбур Смит - Свирепая справедливость

- Чита. Мы заняли позицию для лобовой атаки.

- "Бриллианты". Имитация. Атакуйте в линию. Интервал пять секунд. Минимальное разделение. Повторяю, не открывать огонь. Это имитация атаки. Повторяю: это имитация атаки.

- "Бриллиант Один". Понял. Имитация атаки.

"Мираж Ф-1" качнул крыльями и опустил нос, скорость его мгновенно возросла, он преодолел с громом звуковой барьер, приближаясь с явно агрессивынми намерениями.

Сирил Уоткинс увидел его с расстояния в семь миль.

- Боже! - закричал он. - Это на самом деле! - Он качнулся вперед, собираясь взять на себя управление "боингом", прервать приближение, которым руководил автопилот.

- Сохранять прежний курс, - Ингрид впервые за все время возвысила голос. - Прежний курс. - Она направила свой пистолет на бортинженера. Нам теперь штурман не нужен.

Капитан застыл. "Мираж" стремительно приближался, он заполнил все поле зрения в ветровом стекле. В самое последнее мгновение нос его слегка приподнялся, и он пролетел на несколько футов выше, но воздушная волна подхватила большую машину и закачала ее, как семя чертополоха.

- Второй! - закричал Сирил Уоткинс.

- Я серьезно! - Ингрид прижала ствол к шее бортинженера, так что он лбом ударился о край консоли компьютера, и на его бледной коже высупила алая кровь.

Одна за другой воздушные волны ударяли "боинг": "миражи" продолжали атаковать. Ингрид свободнй рукой крепко держалась, чтобы не упасть, но пистолет по-прежнему прижимала к шее бортинженера.

- Я серьезно! - кричала она. - Я его убью. - В рубку доносились из салона крики пассажиров.

Последний "мираж" пролетел мимо, автопилот "боинга" быстро пришел в себя и снова направил самолет на маяк аэропорта Яна Смита.

- Больше не будут, - сказала Ингрид. Она отступила от бортинженера, позволила ему поднять голову и рукавом рубашки вытереть кровь. - Больше не смогут. Мы в контролируемом пространстве. - Она указала вперед. Смотрите!

"Боинг" летел на высоте пяти тысяч футов, горизонт затянуло смогом и дымкой летней жары. Слева поднимались гладкие силуэты градирень Кемптонской электростанции, а еще ближе - ядовито-желтые терриконы, рассевшиеся на лишенном резких черт африканском высоком вельде. Вокруг шахт множество поселков, и сотни оконных стекол уловили утреннее солнце и отразили его, словно огни маяков.

Еще ближе виднелись длинные прямые черные посадочные полосы аэропорта Яна Смита.

- Садитесь прямо на полосу двадцать один, - приказала Ингрид.

- Не можем...

- Выполняйте, - рявкнула девушка. - Контрольная башня расчистит нам дорогу. Они не могут остановить нас.

- Могут, - ответил Сирил Уоткинс. - Посмотрите на площадку.

Они были так близко, что могли рассмотреть пять бензозаправщиков с надписью "Шелл" на кузовах.

- Они перекрывают полосу.

Вместе с огромными бензозаправщиками двигались пять ярко-красных пожарных машин и две белые машины скорой помощи. Они неслись по траве с края полосы, а потом все: и бензозаправщики, и пожарные и санитарные машины - с интервалом в пятьсот ярдов выстроились вдоль осевой линии полосы.

- Мы не можем садиться, - сказал капитан.

- Отключите автопилот и ведите вручную, - голос девушки изменился, теперь он звучал жестко и резко.

"Боинг" опустился на тысячу футов, нацелился на полосу двадцать один, и прямо перед его носом вызывающе вспыхивали красные мигалки пожарных машин.

- Я не могу столкнуться с ними, - решил Сирил Уоткинс, и в его голосе больше не было колебаний или сомнений. - Я поднимаю самолет и ухожу отсюда.

- Садитесь на траву! - крикнула девушка. - Слева от полосы открытое пространство. Сажайте туда!

Но Сирил Уоткинс наклонился вперед и начал передвигать дроссели. Двигатели взвыли, "боинг" задрал нос и начал подъем.

Молодой бортинженер повернулся в своем кресле и смотрел через ветровое стекло вперед. Все его тело было напряжено, алая полоска на лбу резко контрастировала с бледной кожей.

Правой рукой он держался за край своего стола, и костяшки его пальцев побелели и блестели, как яичная скорлупа.

Почти не пошевелившись, блондинка прижала ствол пистолета к этой застывшей правой руке.

Послышался грохот, такой громкий в замкнутой кабине, что от него, казалось, лопнут барабанные перепонки. Оружие отскочило на высоту золотой головы девушки, и сразу резко запахло сгоревшим бездымным порохом.

Бортинженер недоуменно смотрел на крышку стола. В металлической крышке образовалась дыра размером в чайную чашку, с рваными краями из яркого обнаженного металла.