Александр Соболь - Мир наизнанку

- Да, Долер, огорчил ты меня, - сказал Рангар, не обратив внимания на последнюю фразу актера. - Значит, им вообще лучше не выступать?

- Отчего же, две-три песенки пройдут, особенно из тех, что повеселее. И где-то под занавес программы, перед выступлением Алистара, скажем.

- Тогда хорошо, - с облегчением произнес Рангар, - а то, сам понимаешь... Теперь еще одно. После представления я исчезну на два-три тэна... может, чуть дольше. И если все сложится удачно, завтра ночью мы покинем Орноф.

- Да хранит вас судьба! - с чувством вымолвил Долер Бифуш.

В приобретенном в Деосе шатре места едва хватало, чтобы четверым улечься вплотную друг к другу; к тому же он ясно не был рассчитан на габариты Тангора. Вчера сей факт был напрочь снивелирован усталостью, но сегодня Фишур и Тангор, многозначительно переглянувшись, сообщили Рангару и Ладе, что пойдут прогуляться, поскольку, как высказался Фишур, "вечерние прогулки перед сном очень полезны для здоровья".

Лада смущенно покраснела (благо было темно и никто этого не заметил), Рангар закашлялся и быстренько перевел разговор на другое, сообщив им профессиональное и вполне благоприятное мнение Долера Бифуша об уровне их подготовки (он лишь слегка приукрасил его оценку музыкального мастерства Лады и Фишура).

- Между прочим, Тангор, он узнал и тебя. - Рангар хлопнул тиберийца по мощной спине и засмеялся. - Надо же, нарвались на знатока и ценителя... Но вот где он мог тебя видеть, Фишур?

- Он что, и меня узнал? - наморщил лоб Фишур.

- Да встречал тебя, говорит, вроде бы... Давно, правда.

- Все может быть. - Фишур пожал плечами. - Я, особенно когда помоложе был, частенько посещал представление... Ладно, Тангор, идем Очень уж в парке погулять хочется, воздухом подышать.

...Когда они вернулись, Рангар и Лада уже спали, тесно прижавшись друг к другу.

- А давай-ка хряпнем еще по глоточку рн'агга, - шепнул Фишур, доставая заветную флягу. - А то сколько воздухом ни дыши, а пьян не будешь.

Тангор продемонстрировал свое полное согласие с этим мудрым изречением, и предложение Фишура было немедленно реализовано. И только после того как фляга опустела, они осторожно заползли в шатер и улеглись, пожелав друг другу доброй ночи.

События следующего дня слились в восприятии Рангара в сплошное радужное пятно. При желании он мог бы, конечно, вычленить любой эпизод и даже пособытийно разложить всю его разноцветную палитру, но как раз такого желания у него не возникало. А потом радугу праздника затмили багрово-черные краски последующих событий.

Когда выступление их труппы на обширной, заполненной людьми площади в центре парка подходило к концу, Рангар набросил плащ и слился с толпой зрителей. Отовсюду неслись возгласы, хохот, брань (Рангар не мог не отметить, что веселье в Орнофе носило характер весьма далекий от благопристойности, часто сомнительный, а порой просто нечестивый). Стараясь не выделяться из общей массы, он поглазел на томные телодвижения темнокожих красавиц с мощными формами, одеяние которых было скроено и сшито столь хитро, что не только не скрывало, но, наоборот, подчеркивало особенности самых интимных частей тела; постоял он и возле огороженной площадки, где работали укротители и дрессировщики диких зверей; особенно поразил его номер с гигантским пятнистым фархаром, прыгавшим по взмаху руки укротителя сквозь три пылающих обруча. Особым почетом в Орнофе (что неудивительно) пользовались заклинатели змей, а уж каких только змей, змеек и змеищ тут не было! Даже смертоносная эрра ядовито-желтого цвета с яркими изумрудными пятнышками вдоль спины послушно танцевала за стеклянной перегородкой, повинуясь движениям дудочки заклинателя. Но гораздо большее впечатление, чем даже танец эрры, о гибельном яде которой память хранила страшное неизгладимое воспоминание, произвел на Рангара чудовищный аспидно-черный удав, на кольцах туловища которого толщиной в среднего человека качался его повелитель - маленький плюгавец в ярко-оранжевом кафтане и серебристых шароварах. Время от времени неожиданно громким пронзительным голосом мозгляк не без ехидства предлагал покачаться вместе с ним, а то и вместо него; желающих, впрочем, не находилось.

Пора было, однако, приниматься за дело, ради которого он прибыл в этот, отнюдь не вызвавший в нем положительных эмоций город (а то ли еще будет, мелькнула мысль). Рангар еще раз проверил, все ли взял с собой необходимое, и направился к выходу из парка. Двигался он с обманчивой медлительностью, со стороны казалось, что он идет неторопливым прогулочным шагом, но любой, кто попытался бы догнать его, вдруг с немалым удивлением обнаружил бы, что сделать этого, не переходя на бег, невозможно.