Ли Киллоу - «Веритэ»-драма

Я открыла тетрадь. На первой странице была расписана начальная сцена пьесы, далее шел гипотетический ее сюжет — он все-таки был. Создавая героев, автор, естественно, предполагал, как они поведут себя в той или иной ситуации. Однако это были именно предположения: последнее слово оставалось за актерами.

— Просмотрите этот сценарий, — попросил Брайан.

Хотя я уже читала его в кабинете у Кэрола Гарднера, но пролистала тетрадку снова. Тем же занялись и остальные. Брайан, ожидая пока мы закончим, расхаживал взад-вперед по сцене, и на каждом повороте его коричневые глаза на секунду задерживались на мне.

Сюжет был довольно прост. Аллегра Найтингейл и Джонатан Клей — юные и влюбленные друг в друга по уши. Но, кроме того, Джонатан — еще и бизнесмен, причем несколько авантюрного склада. Фортуна улыбнулась ему: Джонатану удалось договориться с экипажем космического корабля о покупке груза, вывезенного астронавтами с недавно открытой планеты. Причем сразу же после отлета корабля посадочная площадка была разрушена природными катаклизмами. Других площадок нет, и новая посадка туда в ближайшие годы просто невозможна, что делает груз бесценным. Однако денег Джонатану не хватает, и он обращается к бизнесмену с планеты Шиссаа, ведущему дела на Земле, с предложением провести операцию на паях. Хакон Чашакананда опытный и осторожный делец. Он согласен вложить свой пай, но требует гарантий его возвращения с процентами. И предлагает Джонатану оставить Аллегру у себя — по сути дела, заложницей до окончания операции.

Джонатан соглашается — из врожденной любви к деньгам. Аллегра тоже соглашается — из большой любви к Джонатану. Чашакананда увозит ее на свою планету. Поначалу Аллегра сторонится и, опасается инопланетянина, который потребовал таких варварских гарантий. Но постепенно, узнавая его ближе, находит в Хаконе все больше черт, достойных настоящего восхищения. Джонатан же, напротив, открывается ей по возвращении с довольно неприглядной стороны. И в итоге Аллегра понимает, что не может дольше оставаться с ним, и — уходит назад к инопланетянину.

— Ну, вот и славно, — сказал Брайан, видя, что все закончили чтение. Сегодня вечером подробно изучите биографии и начинайте лепить себе характеры. Таблетки есть у всех?

Мы с Майлсом кивнули, а Томми отрицательно покачал головой. Брайан сунул руку в карман и протянул ему прозрачную пластиковую упаковку.

— Прими одну, больше не нужно, я не хочу, чтобы вы раньше времени слишком глубоко входили в образ. Завтра понемногу начнем работать. Надеюсь, не нужно напоминать, чтобы вы не обсуждали друг с другом биографии своих героев?

На сей раз мы кивнули все вместе. Это была одна из первых заповедей «веритэ»: актер должен знать о других героях пьесы ровно столько, сколько знает его герой. Любое знание сверх того — от лукавого и может исказить достоверность происходящего на сцене.

— Хорошо. Но, кроме того, у меня еще одно требование, — продолжал Брайан. — Будет лучше, если вы вообще постараетесь не встречаться за пределами театра.

Он обвел нас глазами, задержавшись, как мне показалось, дольше других на Томми. Мы недоуменно уставились на Брайана: это было что-то оригинальное. Фактически он запрещал нам общаться в свободное от работы время.

— Мы что, должны жить отшельниками до самой премьеры? — переспросил Томми.

— Зачем же? — холодно скользнул глазами в его сторону Брайан. — В этом городе живет много интересных людей, и, я полагаю, вы легко обзаведетесь компаниями.

— Но обычно актеры держатся вместе на выездных постановках. Это же естественно, — попробовал поддержать Томми Майлс.

— В традиционной драме — ради бога! Но мы работаем с «веритэ»! — Брайан снова принялся расхаживать перед нами — ни дать ни взять, служака-сержант перед строем новобранцев. — Я убежден, что любое общение актеров вне сцены здесь только во вред. Ну, как Аллегра сможет поначалу бояться и не понимать Хакона, если Майлс и Нуар станут просиживать вечер за вечером в барах?

Мне приходилось работать в «веритэ»-драмах, и я не могла не признать, что в словах Брайана есть резон. И все-таки мне казалось, что он пережимает: в конце концов, он имеет дело с опытными актерами, а не со студентами театральной школы. Каждый из нас сыграл уже немало ролей и был вполне в состоянии отделить себя от своего героя.

— Когда я работал в «Человеке с радуги», Жиль Кимнер советовал не общаться актерам, которые играли роли врагов или просто антагонистические характеры. В отношении остальных никаких запретов не было. Да и с антагонистами он не очень-то настаивал, — обращаясь словно бы к Майлсу, небрежно произнес Томми.