Ли Киллоу: Разделённый дом

Аманда Гейл и Селена Рэнделл приехали в Эвентин во время осеннего затишья, когда последние летние постояльцы вернулись к своей работе в город или же последовали за солнцем на юг, а время любителей зимнего отдыха с лыжами и коньками еще не наступило. В Эвентине едва заметили их приезд и, если бы моя девушка не уехала на этюды с художниками, я бы обратил на них внимания не больше, чем на обычных клиентов. Теперь я часто не сплю по ночам, жалея, что она не выбрала другого агента по недвижимости или другое время посещения Эвентина. Но, к несчастью, в эту унылую осень, когда Аманда появилась в моей конторе, я был совсем один.

— Мэттью Гордон, — спросила она мягким, нерешительным голосом. Я запомнил этот голос по последним выборам, воспевающим сенаторские добродетели ее отца.

— Я — Аманда Гейл. Вы получили мою телеграмму?

— Да, — кивнул я. Я узнал ее по фотографиям, но ни одна из них не могла изобразить ту, что стояла передо мной. Во-первых, она была выше, чем я думал — почти моего роста. Но не это главное — ее лицо светилось, что придавало ей сходство с мадонной эпохи Возрождения. Это впечатление усиливали медные волосы, уложенные в высокую прическу, и платье с завышенной талией, какие носили во времена Регентства.

— У Вас большая свита?

— Я приехала одна.

Сквозь ресницы я разглядел теплый блеск ее золотых глаз.

Я снова кивнул, но мне было непонятно, каким образом Аманда Гейл может считать себя одинокой. Скандальный развод ее родителей — бывшей олимпийской бегуньи Маргот Рэнделл и сенатора Чарльза Гейла — не только искалечил детство Аманды, но и повредил ее психику. Пять лет назад, когда Маргот погибла в авиакатастрофе и Аманда вынуждена была все время проводить в Вашингтоне, выяснилось, что в Аманде Гейл жили два человека: Аманда Гейл и другой, называющий себя Селеной Рэнделл. Это открытие и решение оставить все как есть сделали их любимым объектом сплетен и пересудов.

— Сенатор Моран сказал, что я могу жить здесь инкогнито. Это правда? — спросила Аманда.

— Совершенно верно. У нас слишком много богатых и известных посетителей. Отелей и общественного транспорта у нас нет. Кабельный поезд из Гэйтсайда — единственная связь с внешним миром. Есть, правда, самолеты. Но они все стоят на частных аэродромах своих владельцев. Так что ни репортерам, ни просто любителям скандальных историй сюда не добраться.

Она улыбнулась:

— Замечательно.

Улыбка тоже была замечательной. Исходящее от нее сияние стало ослепительным.

— Мой автомобиль на улице. Я покажу Вам, что мы можем предложить клиенту.

Я достал длинный список владельцев, желающих сдать свои домики на зиму. Они были разбросаны по всему городу — в центре у торговой площади, в лесу, по берегам обоих озер — Лунного и Солнечного. Объясняя Аманде удобства разных районов, я помог ей сесть в машину и отсоединил автомобиль от заправщика. Лунное озеро полностью замерзало зимой, образуя великолепный шестнадцатикилометровый каток, в то время, как теплые течения, питающие Солнечное, поддерживали температуру его воды не ниже 35 градусов, позволяя купаться в нем круглый год.

— Я не плаваю, но все же предпочитаю горячую воду льду, — ответила Аманда. Мы подъехали к маленькому домику «Аполлон-43» на пологом берегу Солнечного озера. По своим размерам он вполне устраивал одного жильца. Вокруг по периметру шла веранда, от задней стены к берегу вели ступени. Белая прибрежная полоса, уходящая в бесконечность, привела Аманду в такой восторг, что будь на моем месте члены городского муниципалитета, они сочли бы огромные затраты по перевозке этого белого песка из дальней системы и уничтожению природного накренившегося берега полностью оправданным.

Следующую из этих замечательных улыбок вызвало внутреннее убранство домика. Когда она проходила от кухни до камина и повернулась, чтобы осмотреть верхнюю спальню, на ковровом покрытии отпечатался бледно-желтый след ее ноги, отличный по цвету от самого покрытия. Она удивленно посмотрела и засмеялась. Потом провела рукой по спинке стула, спинка покрылась пастельными зелеными и желтыми пятнами.

— Полисенситивы, я не видела их с детства. — Аманда присела на стул. По мере того как новый цвет заполнял все пространство, изменялись и очертания предметов — контуры стали расплывчатыми, округлились.

— Как это мило.

Земные и звездные полисенситивы были созданы искусственно, для наилучшего соответствия внешней среды настроению человека, его характеру. Но при сильном нервном напряжении, бурных эмоциях резкая смена цветов может вызвать тошноту и головокружения. Поэтому во многих домах от них отказались.