Ли Киллоу: Разделённый дом

— Я думал, Вы не любите рано вставать.

Она медленно подошла ко мне.

— Мэнди не любит.

Я споткнулся и с удивлением уставился на нее.

— Вы — Селена?

Она выглядела по-другому, с высоко поднятым подбородком казалось выше Аманды, взгляд ее глаз цвета топаза обжигал. Движения были медленными, но тело излучало энергию, от которой волосы на моей руке встали дыбом. Даже голос изменился — стал выше, в нем звучали резкие ноты.

— Сегодня ваш день? — спросил я.

— Нет.

Она отбросила волосы назад.

— Я не должна появляться до января. Просто по утрам, пока Аманда спит, я тренируюсь.

Мои брови поползли вверх:

— Вы так одержимы?

— Нет, но мне это совершенно необходимо. Без ежедневной практики потеряю гибкость и не смогу летать.

— Летать?

Мы шли бок о бок и вдруг, не сбиваясь с шага, она оторвалась от земли в высоком и длинном прыжке. Она парила в воздухе. Опустившись на песок, улыбнулась:

— Летать.

Повернулась ко мне лицом:

— Сделайте мне одолжение: Мэнди не знает о моих занятиях. Она не балерина и не поймет, как нужны мне тренировки. Ей неприятно будет узнать, что я заняла не свое время. Прошу Вас, когда поведете ее на ленч, не рассказывайте о нашей встрече.

Ее просьба озадачила меня.

— Но, если Вы знаете о нашем ленче, как может она не знать о Ваших делах?

— Мое сознание работает постоянно, ее же включается вместе с ее приходом.

Мне такое разделение не понравилось. Как будто прочитав мои мысли, Селена сказала:

— Я не виновата: это так, потому что это так.

Она направилась к дому, наклоняясь вперед, словно преодолевая сопротивление невидимой цепи. Я даже слышал треск выходящей из нее наружу энергии.

— Вы ведь не расскажете, правда? — обернулась она с беспокойством.

Подумав, я решила, что особого вреда в утреннем явлении Селены нет.

— Нет, я не скажу ей.

Она облегченно вздохнула.

— Горди, Вы — настоящий друг. Мы обязательно еще встретимся.

Цепь порвалась, она подпрыгнула, прошла колесом и исчезла.

В полдень Аманда ждала меня на веранде. Она спустилась по ступеням с королевским спокойствием, так не похожим на еле сдерживаемую горячность Селены. Казалось невероятным, что обе девушки живут в одном теле.

— Доброе утро, мистер Гордон, — она ослепительно улыбнулась. — Куда мы поедем?

— В кафе «Галерея».

Главное достоинство этого кафе, не учитывая того, что оно было одним из двух действующих, — возможность в ожидании заказа ознакомиться с выставкой наших художников и скульпторов.

— Художники основали здесь, наверное, целую колонию, — произнесла Аманда, разглядывая картины. Она провела рукой по гладкому изгибу сонатропической скульптуры Друммонда Каспера. Троп откликнулся на звук ее голоса наклоном.

— Они основали Эвентин. Между местной элитой и ними существует лишь тоненькая прослойка из владельцев магазинов и деловых людей вроде меня. В сущности Эвентин — просто деревня с большим населением.

— Но о каких достопримечательностях Вы говорили?

— О собрании уникальнейших архитектурных сооружений.

Ее золотые глаза недоверчиво округлились:

— Архитектура?

Я улыбнулся.

— Я хорошо в этом разбираюсь. Обещаю, мисс Гейл, таких вольных упражнений в идиосинкразии дизайна жилых зданий вы нигде не найдете.

Позвонив в контору Каро и сказав, где меня искать, я проводил Аманду в машину и повез показывать обещанное. Дома, стилизованные под дворцы султанов, греческие храмы, готические замки, я проезжал с презрением, которого они заслуживают. Зато про Дом-дерево мог рассказывать бесконечно. Комнаты-цветы распускались вдоль лестниц-ветвей, расходящихся от единого ствола-входа. Остановились мы и у гротов и галерей Пещерного дома, встроенного в отвесную скалу над Лунным озером, и перед ажурными комнатами Шуточного домика.

— Изумительно, — проговорила Аманда. — Там действительно живут?

Конечно, без Аманды, опирающейся о мою руку, встречающей каждую новую диковинку восторженными вздохами, прогулка бы потеряла свою привлекательность. В довершению ко всему она стала называть меня просто Мэттью. Мне больше нравилось Мэт, но на мое предложение она ответила:

— Если ты не против, я оставлю некоторую официальность. Папа говорит, что преждевременное сближение способствует сексу, но мешает взаимопониманию.

Я был не готов к спору с великим сенатором Гейлом.

— Я могу звать тебя просто Мэнди?

— Нет!

Ее горячность напугала меня, но она быстро исправилась: