Станислав Соловьев - Третье новое поселение имени Сууваренена

Со временем Тусеми с ужасом заметил, что людям нравятся "часы Сплочения". После некоторых раздумий, - он старался о чем-то отвлеченном думать, когда работал в лесу, - он понял, в чем дело. Причин такого странного поведения людей было несколько. Полуголодное существование, очень короткий сон, тяжелая и монотонная работа отупляли людей. И когда они начинали "сплачиваться" на площади - они были действительно счастливы. Пусть не все, но многие. Притом, что всякое общение между людьми строго запрещалось, это было хоть каким-то совместным общением: когда все, независимо от возраста, пола, места принудительного труда, делали одно и то же. Это было лучше, чем сеять в грязь скользкие семена поени или рубить толстые старые деревья в лесу. И после "часа Сплочения" обязательно давали похлебку с хлебом, и можно было идти в свой "дом", чтобы поспать...

"Час Сплочения" превратился в странную привычку, в некое рефлекторное действие. Даже лоймены, в которое в тайне продолжали исповедовать Старую религию, на час превращались в стадных животных, воодушевленных бессмысленными целями и радостных от осознания своей "похожести" на других. Тусеми не мог отговаривать их от подобного усердия: ведь это могло обернуться серьезным увечьем, а то и смертью для лоймена. Он все-таки был их ло-ломени. Он страдал от сознания того, что "речные люди" с каждым днем становятся похожими на стадных животных. Он сам час в день переставал быть самим собою. Он был таким же животным, что и все остальные...

Лучше всего было, когда наступал праздничный день. Все праздники проходили по одной схеме. В "новое поселение" приезжал чиновник - столичный инспектор Министерства государственных празднеств. На стенах всех зданий "нового поселения" вывешивались портреты правителя и государственные флаги. Улочки и площадь были чисто подметены, а стены "домов" освежены новой известкой - это делали накануне. Людям не надо было работать. Они целый день "радостно воодушевлялись" на площади. Все приходили на площадь и выстраивались прямыми рядами перед зданием административного совета. У дверей административного совета стояла вся администрация - молчаливые, торжественные люди в парадных мундирах. За спиной "новопоселенцев" безмолвно стояли охранники и солдаты гарнизона...

Сначала "новопоселенцы" слушали речи столичного инспектора. Инспектор обычно говорил о больших победах и достижениях всего сууварского народа под мудрым руководством великого и любимого правителя. Тогда все как один кричали: "Слава нашему великому и любимому правителю!" Потом инспектор проклинал всяких саботажников, клеветников, спекулянтов и шпионов - "псов Букнерека", - что все ещё ставят палки в колеса политики Великого Сплочения. "Новопоселенцы" дружно кричали, сжав кулаки: "Смерть предателям - псам Букнерека!" После столичного инспектора выступал с короткой речью наместник господин Асеби. Он перечислял достижения подчиненных ему "новопоселенцев" - сколько они засеяли поени, сколько верст проложили дорог, сколько сделали сельскохозяйственной утвари в мастерских. Господин Асеби говорил несколько сдержанней, нежели столичный инспектор, и, как правило, не улыбался. "Новопоселенцы" тогда кричали как один: "Труд, любовь, повиновение!" За достижениями господин Асеби перечислял неодобрительные проступки - чаще всего это были драки между уголовниками и остальными "новопоселенцами", увиливание от работы и преступное потребление гесеби. Тогда люди кричали: "Смерть саботажникам - псам Букнерека!", "Слава свободному труду!"...

Господин Асеби заканчивал речь и начинался "вечер Сплочения". Все маршировали по площади и пели песни - государственный гимн и славословия Сплочению. Чаще всего они пели одну и ту же песнь, написанную каким-то чиновником в Министерстве государственных празднеств. Она так и называлась "гимн Сплочения". Она звучала следующим образом:

"Славься, любимый правитель наш, славься!

Ты сплотил народ и страну,

Ты сплотил все земли и грады,

Ты уничтожил нужду и войну!..

Славься, любимый правитель наш, славься!

Все мы тобой навек сплочены,

Все мы едины в труде и душой,

Больше не знаем нужды и войны!..

Славься, любимый правитель наш, славься!

Ты один нам, народ твой - един,

Радостно строит большую державу,

Счастлив, крепок, непобедим!.."

Эту песню они пели много раз подряд. Все давно выучили её наизусть и могли в любое время суток повторить слово в слово - с одной и той же интонацией и ритмом. Администрация уже успевала покинуть площадь для совместной попойки, а люди все продолжали петь. Люди пели: "Славься, любимый правитель наш, славься! Ты сплотил народ и страну..."