Роберт Сойер - Мнемоскан

Мои нечастые посещения оранжерей в Торонто — «Аллан-гарденс» была моей любимой — приучили меня к медленным, неспешным прогулкам, словно в музее, от одного информационного стенда к другому. Но на Луне ходят по-другому. Я видел исторические кадры астронавтов «Аполлона», подпрыгивающих на ходу — а ведь на них были надеты скафандры, которые весят больше, чем сам астронавт. У нас же с Малкольмом, одетых спортивные шорты и футболки, не подскакивать просто не получалось. Это наверняка выглядело смешно, но мне было не до смеха.

— Так что же случилось? — спросил Малкольм. — Почему такое кислое лицо?

— Появился способ лечения моей болезни, — сказал я, гляда на переплетение лиан.

— Правда? Так это же здорово!

— Да, только вот…

— Только вот что? Вы должны прыгать до потолка. — Он улыбнулся. — Ну да, вы и так подпрыгиваете на каждом шагу, но радости в вас что-то не заметно.

— О, я очень рад тому, что лечение нашлось. Вы себе не представляете, каково мне было все эти годы. Но, в общем, я поговорил с Брайаном Гадесом…

— Да? — сказал Малкольм. — И что же сказал этот c хвостом?

— Он не отпустит меня домой, даже когда меня вылечат.

Мы пропрыгали ещё несколько шагов. Малкольм время от времени взмахивал руками, чтобы удержать равновесие, и он явно тщательно обдумывал свои слова. Наконец, он произнёс:

— Вы и так дома, Джейк.

— Господи, и вы туда же? Условия, на которых я согласился поселиться здесь, изменились. Я знаю, что контрактное право — не ваша специализация, но должно же быть что-то, что мог бы предпринять.

— Типа чего? Улететь обратно на Землю? Вы и сейчас там; новая версия вас живёт там в вашем доме, вашей жизнью.

— Но я оригинал. Я важнее.

Малкольм покачал головой.

— «Два Джейка», — сказал он.

Я посмотрел на него; он отводил от лица свисающую сверху листву.

— Что?

— Никогда не видели? Это сиквел к «Чайнатауну», одному из любимых моих фильмов. Первая часть была сказочно хороша, а вот «Два Джейка» — дешёвка.

Я даже не скрывал своего раздражения.

— О чём вы говорите?

— О том, что сейчас есть два Джейка. И, может быть, вы и правы: возможно, оригинал действительно важнее сиквела. Но вам будет очень трудно это доказать кому-либо помимо вас или меня.

— А вы не могли бы мне помочь — ну, в профессиональном качестве?

— Адвокат полезен лишь в инфраструктуре, поддерживающей судебный процесс. Мы же на Диком Западе. Здесь словно фронтир — ни полиции, ни судов, ни адвокатов, ни тюрем. Тот, кто сейчас вместо вас на Земле, возможно, в состоянии что-то изменить — хотя я не вижу, зачем бы ему это понадобилось — но вы здесь не можете сделать ровным счётом ничего.

— Но теперь я проживу ещё десятки лет.

Малкольм пожал плечами.

— Я тоже. Мы отлично проведём время. — Он обвёл рукой окружающий нас сад. — Это правда замечательное место, чтоб вы знали.

— Но… но у меня есть кое-кто там, на Земле. Женщина. Теперь всё по-другому — вернее, будет по-другому, когда мне сделают операцию. Я должен отсюда выбраться; я должен попасть домой — к ней.

Мы прошли ещё немного.

— Гринсборо, — пробормотал Малкольм тихо, словно про себя.

Моё раздражение не унималось.

— Ещё один никому не известный фильм?

— Не фильм. Это из истории. Истории моего народа. На юге США раньше всё было отдельно для чёрных и белых и, разумеется, чёрным доставалось что похуже. Так вот, в 1960 году один чернокожий студент колледжа зашёл белый сектор кафетерия в «Вулворте» — это такой большой универсальный магазин — и попросил, чтобы его обслужили. Ему отказали и велели убираться из магазина. Он не ушёл и устроил там сидячую забастовку; эта мода распространилась на другие заведения только для белых по всему Югу.

— И что?

Малкольм вздохнул, видимо, потрясённый моим невежеством.

— Они победили путём мирных протестов. Буфеты были десегрегированы, и чёрные получили те же права, что другие люди имели всегда. Участники бойкотов заставили людей у власти признать, что нельзя вытолкать кого-то взашей только из-за цвета его кожи. Так вот, вы — не более чем кожура, мой друг — сброшенная кожа. И, возможно, вы заслуживаете признания своих прав. Но, как и тем храбрым молодым людям, если вы хотите их иметь, вам нужно их потребовать.

— Как?

— Найдите место, которые вы могли бы занять, и откажитесь покинуть его, пока вам не дадут то, чего вам нужно.

— Думаете, это сработает? — спросил я.

— Раньше срабатывало. Конечно, вы не должны прибегать ни к чему насильственному.