Александр Щербаков - Змий

Есть только одна позиция. Потребовать полного запрета исследований в области биокристаллических веществ с активной структурой. Выглядит идиотски. Придется облачиться в тогу ретрограда и консерватора, издеваться будут все, кому не лень. Но зато твердая, всеобъемлющая и, главное, очень простая и понятная для всех позиция.

Сенатор усмехнулся.

Вот под рев клаксонов и гром трещоток идет по улице толпа. Впереди полицейские машины. Гигант Джус несет огромный плакат: «ОСТАНОВИТЬ ПЭЙПЕРОЛ!» И рисунок – разрубленная змея. Доходчиво. За Джусом в первом ряду, взявшись за руки, – Ширли, Йонни, Арчи, поэтесса Комси Вальдес и, конечно, Алиш Жаиру. Алиш смотрит на него. А следом десятки, сотни, тысячи людей. Одного за другим примерял сенатор к этой демонстрации всех, кого встречал за эти годы. И почти для всех находилось место. Союз фермеров, делегация строительных рабочих, легионеры совести, братство «ААА», юные философы, «Внучки пионеров», Храм Разума, клубы, ложи, кружки, комитеты. Мешанина разношерстнейшая, но тем легче соорудить из нее гибкую, действенную, вездесущую политическую машину. И, главное, недолговечную, без особых обязательств. Когда ему придется отступать, она рассыплется, как горох, и не потянет его за собой. А отступать придется. Поле, захваченное одним ударом, придется отдавать по частям. И в этом весь фокус. Не он будет доказывать, а ему будут доказывать. Не он будет убеждать, а его будут убеждать. Изо всех кочек полезут умники. Они будут с достоинством занимать рассудительные позиции между ним и Мартиросяном, изобретать аргументы. И вот тут надо не упустить, надо фильтровать, фильтровать доводы, отбирать по крупицам полезные мысли. И когда наберется на приличный закон, торжественно похоронить собственный запрет в его пользу. О-о, будет буря! Из мракобеса его переименуют в клятвопреступника. Ну и что? Гром метафор – это никому еще не помешало. Даже полезно.

Но в одиночку такую кампанию не вытянуть. Нужен прочный и сильный союзник. Черриз? Да, пожалуй, Черриз. Черриз. Законопроект о запрете будет совместный. Пусть Мартиросян представит документы не только ему, но и Черризу. Вот первый ударный ход. Наконец-то! Именно так. Судя по всему, Черриз человек решительный и бескомпромиссный, а это как раз то, что в таком деле необходимо в первую очередь и чего ему самому, сенатору, не очень-то хватает. Он больше любит рассуждать и взвешивать, а вот кинуть публично с весов на прилавок – это надо уметь! И Черриз это сделает.

Не зарываться. Ох, не зарываться! Весь жизненный опыт склоняет его к тому, что перед ним беспроигрышная партия, но ведь счел же он Мак-Лориса простым карьеристом и интриганом, устранившим Мэйсмэчера, а по словам старика, он совсем не таков. Хороший отзыв мизантропа – вещь опасная, но ведь и редкостная.

Но сила идеи абсолютного запрета как раз в том, что на первых стадиях борьбы объем информации не играет никакой роли. Ее вполне достаточно, чтобы живописно изобразить народ и власти на поводу у этой змеиной шкуры, одурманенными, лишенными здравого смысла и логики поведения вследствие цепной реакции взаимного убеждения. Пусть мне потом доказывают, что вот живет же Маземахер под защитой своей умнички или сверхумнички и судит, надо сказать, довольно здраво в меру своего понимания вещей.

Открытие сделано, его движения не остановить, он со своим запретом обречен, даже смешон, даже возмутителен. Но только одному ему известно, зачем разыгрывается эта крикливая комедия. Он падет. Но в борьбе с ним будут раскрыты все секреты, все надсверхсупертайны. Все будет в отчетах сената и конгресса. Все. А не те жалкие лоскуточки, которые вся эта компания собиралась преподнести обществу как свой бескорыстный гуманный дар. А смеяться мы будем тогда, когда она поймет, что ее выманили из замаскированных траншей. И поймет, кто выманил.

Сенатор с удивлением и тревогой посмотрел на лежащий перед ним лист, исчерканный записями и чертежами. Как же это все получилось? Он сам это придумал, или все ему напела змеиная кожа? Любопытная ситуация! Что же теперь делать? Он представил, как останавливает каравеллу на глухой лесной дороге, как спускается с обочины с монтировкой, как роет ямку и закапывает розовую кассету. Навсегда! Прощай, профессорский подарок!.. Глупо. Очень глупо. Но с другой стороны, воевать с пэйперолом, пользуясь его поддержкой… Но не с пэйперолом же он воюет, а с людьми. И не с людьми, а с многоликим и многоглавым чудовищем, в которое сплачивает их наклонная плоскость порядка вещей.