Теодор Старджон - Больше чем люди

Взгляд его упал на кусок трубы; он подобрал этот кусок и сел в большое кресло. На мгновение смущение забылось, вспомнилась прежняя необходимость. Он должен увидеть Джейни. Поговорить с ней. Может, это безумие, но она должна знать; может, они вернутся назад вместе быстрее, так быстро, что он уже сегодня отыщет полоумного. Ах.., наверно, это безнадежно. Но Джейни, Джейни должна знать. Нужно подождать. Она придет, когда будет готова. Должна прийти.

Он лег в кресло, вытянул ноги, наклонил голову, упираясь затылком в спинку. В нем, словно ароматный туман, нарастала усталость, закрывая глаза и заполняя ноздри.

Руки у него ослабли, глаза закрылись. Один раз он засмеялся - негромко и глуповато; но картина уже не виделась так ярко и не оставалась надолго, чтобы отвлечь его от здорового сна.

***

Бах-бах-бах-бах-бах-бах-бах-бах.

(Пятидесятые годы, думал он, в горах. Мечта каждого мальчишки - найти пулемет и поливать все вокруг, как из шланга.)

Бум-бум-бум-бум!

(Эрликоны! Откуда только такое старье вытаскивают? Здесь зенитная батарея или музей?)

- Гип! Гип Барроус!

(Ради святого Петра, когда капрал научится говорить "лейтенант"? Мне-то все равно, так или иначе, но однажды он так скажет перед каким-нибудь молокососом полковником, и нам обоим достанется.)

Бум! Бум!

- О... Гип!

Он сел, прикрывая глаза, и пулемет превратился в стук в дверь, а капрал в Джейни, которая зовет откуда-то, и зенитная батарея превратилась в туман и рассеялась, как во сне.

- Гип!

- Входи, - прохрипел он.

- Закрыто.

Он хмыкнул и с трудом встал. Сквозь занавеси пробивался солнечный свет. Подошел к двери и открыл. Глаза не фокусировались, а зубы казались сигарными окурками.

- О, Гип!

Через ее плечо он увидел другую дверь и вспомнил. Втащил Джейни внутрь и закрыл дверь.

- Слушай, мне ужасно жаль, что так получилось. Я чувствую себя дураком.

- Гип, не нужно, - негромко ответила она. - Это неважно, ты ведь знаешь. Как ты?

- Немного взбудоражен, - признался он и почувствовал раздражение от собственного смущенного смеха. - Подожди, я плесну в лицо холодной воды и совсем проснусь. - Из ванной он окликнул:

- Где ты была?

- Гуляла. Мне нужно было подумать. Потом.., ждала снаружи. Боялась, что ты можешь.., ну, знаешь. Хотела пойти за тобой, быть с тобой. Думала, что могу помочь... У тебя правда все в порядке?

- Конечно. И я никуда не пойду, не поговорив сначала с тобой. Но насчет той, другой... Надеюсь, у нее все нормально.

- Что?

- Ну, наверно, она удивилась еще больше. Ты должна была сказать мне, что с тобой кто-то есть. Я бы не стал врываться...

- Гип, о чем ты говоришь? Что случилось?

- О! - сказал он. - Черт побери! Ты пришла прямо сюда. В своей комнате еще не была?

- Нет. Но о чем ты...

Он на самом деле покраснел.

- Лучше бы она сама об этом рассказала. Ну, мне неожиданно захотелось тебя увидеть, увидеть немедленно. Поэтому я побежал по коридору и ворвался. Я не думал, что там может быть кто-то, кроме тебя, и вот я не могу остановиться, влетаю на середину комнаты, а тут стоит твоя подруга.

- Кто? Гип, ради неба...

- Женщина. Должно быть, твоя знакомая, Джейни. Грабители не гуляют нагишом.

Джейни медленно поднесла руку ко рту.

- Цветная женщина. Девушка. Молодая.

- Она.., что она...

- Не знаю, что она делала. Я всего лишь бросил один взгляд - если это ее успокоит. И сразу выскочил. О, Джейни, мне жаль. Я знаю, это неловко, но неужели так уж плохо? Джейни! - в тревоге воскликнул он.

- Он нашел нас... Нужно убираться отсюда, - прошептала она. Губы ее побелели, она вся дрожала. - Пошли, о, пошли!

- Подожди, Джейни! Мне нужно поговорить с тобой.

Я...

Она повернулась к нему, как разъяренное животное. Заговорила с таким напряжением, что слова сливались:

- Молчи! Не спрашивай, я ничего не могу сказать. Ты не поймешь. Только уходи отсюда. - Она с поразительной силой схватила его за руку и потянула. Ему пришлось сделать два торопливых шага, иначе он упал бы на пол. Когда он делал второй шаг, она уже открывала дверь, свободной рукой схватила его за рубашку, потащила, подтолкнула в коридоре к выходу. Он ухватился за дверной косяк; гнев и удивление слились и превратились в упрямство. Ни одно ее слово теперь не могло бы его пошевелить; даже ее удивительная сила только заставила бы его сопротивляться. Но она ничего не сказала и даже не коснулась его; пробежала мимо, бледная и дрожащая от ужаса, сбежала по ступенькам.

Он сделал единственное, что позволяло тело, сделал без раздумья и сознательного решения. И обнаружил, что бежит рядом с Джейни по улице.