Теодор Старджон - Синтетический человек

- Я не скажу вам его имя, - сказал Гавана. - Отныне он собирается обзавестись новым. Правильно, малыш?

- Ну, - сказал Горти, все еще боровшийся со странным перемещением тех мест, которые эти люди успели уже занять внутри него, - ну, наверное.

- А он смышленый, - сказала Банни. - Ты знаешь об этом, малыш? - Она издала свой самый неслышный смешок. - Ты смышленый.

Горти обнаружил, что он снова смотрит на груди Зины и его щеки вспыхнули.

- Не подкалывай его, - сказала Зины.

Она впервые заговорила... Одной из самых ранних вещей, которые мог вспомнить Горти был камыш, который он увидел лежа на берегу ручья. Он был тогда совсем ребенком и темно-коричневая колбаска камыша, прикрепленная к его сухому желтому стеблю показалась ему жесткой и колючей вещью. Не срывая его, он пробежал пальцами по всей его длине и то, что это оказалось не твердое дерево, а бархат, было трепетным шоком. Он испытал такой же шок сейчас, впервые услышав голос Зины.

Официант, молодой человек с похожим на пирожное лицом, уставшим ртом и смешливыми морщинками вокруг глаз и ноздрей, ленивой походкой подошел к ним. Он явно не был удивлен при виде карликов и уродливого зеленокожего Солума.

- Привет, Гавана. Вы что, ребята, устраиваетесь поблизости?

- Не в ближайшие шесть недель. Мы сейчас в районе Элтонвилля. Подоим Ярмарку Штата и вернемся обратно. У нас сейчас масса предложений. Чизбургер для этого милашки. А вам что будет угодно, леди?

- Яичница-болтунья на ржаном тосте, - сказала Банни.

Зина сказала:

- Поджарьте немного бекона пока он почти пригорит...

- ...И посыпьте им пшеничный хлеб с арахисовым маслом. Я помню, принцесса, - заулыбался повар. - Твое слово, Гавана?

- Бифштекс. Для тебя тоже, а? - спросил он Горти. - Нет, он не может его разрезать. Рубленое филе, и я застрелю тебя, если ты добавишь туда хлеб. Зеленый горошек и картофельное пюре.

Повар сложил колечко большой и указательный пальцы и пошел выполнять заказ.

Горти спросил, стесняясь:

- Вы работаете с цирком?

- Карни, - сказал Гавана.

Зина улыбнулась увидев выражение его лица. От этой улыбки у него закружилась голова.

- Это карнавал. Ну ты знаешь. Болит рука?

- Не сильно.

- Это меня убивает, - взорвался Гавана. - Вы бы ее видели. - Он приложил свою правую руку к пальцам левой и сделал движение, как будто измельчал крекеры. - Кошмар.

- Мы ее вылечим. Как мы будем тебя называть? - спросила Банни.

- Давайте сначала подумаем, что он будет делать, - сказал Гавана. Мы должны сделать Людоеда счастливым.

- Об этих муравьях, - сказала Банни, - ты бы стал есть слизняков или кузнечиков или еще что-нибудь?

Она спросила его об этом прямо и на этот раз она не хихикала.

- Нет! - сказал Горти одновременно со словами Гаваны: - Я уже спрашивал его об этом. Это отменяется, Банни. И потом, Людоед все равно не любит использовать фигляров.

С сожалением в голосе Банни сказала:

- Ни один карнавал не имеет карлика-фигляра. Это был бы выигрышный номер.

- А что такое фигляр? - спросил Горти.

- Он хочет знать, что такое фигляр.

- Ничего особенно хорошего, - сказала Зина. - Это человек, который ест всякие неприятные вещи и откусывает головы у живых цыплят и кроликов.

Горти сказал:

- Я не думаю, что я бы захотел это делать.

Да так рассудительно, что три карлика взорвались пронзительным смехом. Горти посмотрел на них, на одного за другим, и почувствовал, что они смеются с ним, а не над ним, и поэтому он засмеялся тоже. И опять он почувствовал тот прилив тепла внутри. Эти люди делали все таким легким. Они похоже понимали, что он мог быть немного непохож на других людей и это было не страшно. Гавана очевидно рассказал им все о нем и они стремились помочь.

- Я сказал вам, - сказал Гавана, - он поет как ангел. Никогда не слышал ничего подобного. Подождите пока услышите.

- Ты играешь на чем-нибудь? - спросила Банни. - Зина, ты можешь научить его играть на гитаре?

- Не с такой левой рукой, - сказал Гавана.

- Подождите! - воскликнула Зина. - А когда вы решили, что он собирается работать с нами?

Гавана беспомощно открыл рот. Банни сказала:

- О - я думала... - а Горти уставился на Зину. Они что собирались одновременно дать и отобрать все обратно?

- О, малыш, не смотри на меня так, - сказала Зина. - У меня сердце разрывается... - И снова, несмотря на его страдание, он едва ли не чувствовал ее голос кончиками пальцев.

Она сказала:

- Я сделаю все что угодно для тебя, дитя. Но - это должно быть что-нибудь хорошее. Я не уверена в том, что это будет хорошо.