Теодор Старджон - Синтетический человек

- А как ты узнал, что кто-то был в грузовике?

Горти поправил бумажный пакет у себя на коленях и увидел, что она смотрит как он это делает.

- О, - сказала она; и затем совершенно другим тоном, медленно: - О.

У него не было ответа на ее вопрос, но он вдруг понял, что он ему и не понадобится. Не теперь.

- Как ты узнал, что там кто-то был? - спросил Гавана, занятый бутылкой с кетчупом.

Горти начал говорить, но Зина прервала его.

- Я передумала, - сказала она вдруг. - Думаю, карни может принести малышу больше пользы, чем вреда. Это лучше, чем прокладывать себе путь вне его.

- Ну вот и здорово. - Гавана поставил бутылку и просиял.

Банни захлопала в ладоши.

- Здорово, Зи! Я знала, что ты это поймешь.

Гавана добавил:

- Я тоже знал. Я... также вижу кое-что еще.

Он показал пальцем.

- Кофейник? - тупо сказала Банни. - Тостер?

- Зеркало, глупенькая. Видишь? - Он близко наклонился к Горти и обнял его за шею, приблизив друг к другу лица его и Зины. Отражения смотрели на них - маленькие лица, оба коричневые, оба с серьезными глазами, овальные, черноволосые. Если бы у Горти была губная помада и косы, его лицо отличалось бы от ее - но очень незначительно.

- Твой давно потерянный брат! - выдохнула Банни.

- Моя кузина - я имею в виду девочка кузина, - сказала Зина. Послушайте - с моей стороны вагончика две койки... прекрати хихикать Банни; я ему по возрасту в матери гожусь и кроме того... ой, заткнись. Нет, именно так это и надо сделать. Людоеду совершенно не нужно знать, кто он. Все зависит от вас двоих.

- Мы ничего не скажем, - сказал Гавана.

Солум продолжал есть.

Горти спросил:

- Кто такой Людоед?

- Босс, - сказала Банни. - Он когда-то был доктором. Он вылечит твою руку.

Глаза Зины смотрели на что-то, чего не было в комнате.

- Он ненавидит людей, - сказала она. - Всех людей.

Горти вздрогнул. Это был первый намек на то, что этим странным людям было чего бояться. Зина, понимая, коснулась его руки.

- Не бойся. Его ненависть не причинит тебе вреда.

Они добрались до территории карнавала ранним утром, когда было еще темно и дальние холмы только начали отделяться от бледнеющего неба.

Для Горти все это было волнующим и таинственным. Он не только встретил этих людей, но и впереди было возбуждение и тайна, и то, как ее надо было начать, играя, в которую он должен был сыграть, слова, которые он никогда не должен был забывать. А теперь, на рассвете, сам карнавал. Широкая темная улица, посыпанная древесными стружками, казалась слегка светящийся между рядами киосков и подмостков. Здесь темная неоновая трубка создавала призраки случайных лучей света в наступающим рассвете; там одна из каруселей вытянула вверх голодные руки костлявым силуэтом. Были также звуки, сонные, беспокойные, непонятные звуки; и это место пахло влажной землей, кукурузными хлопьями, потом и сладкими экзотическими испарениями.

Грузовик пробрался за западный ряд центральных киосков и остановился возле длинного дома-трейлера с дверью с каждой стороны.

- Дома, - зевнула Банни. Горти на этот раз ехал впереди с девочками, а Гавана свернулся калачиком сзади.

- Выходим. И бегом прямо в ту дверь. Людоед спит и тебя никто не увидит. Когда ты выйдешь, ты будешь другим человеком и тогда мы вылечим твою руку.

Горти встал на подножку грузовика, огляделся, а затем стремглав бросился к двери трейлера и проскользнул внутрь. Там было темно. Он отошел от двери и подождал пока Зина вошла, закрыла ее и задернула занавески на маленьких окошках прежде чем включить свет.

Свет показался очень ярким. Горти обнаружил, что он находится в маленькой квадратной комнате. С каждой стороны находилась маленькая койка, компактная кухонька в одном углу и то, что оказалось встроенным шкафом в другом.

- Хорошо, - сказала Зина, - раздевайся.

- Совсем?

- Конечно совсем. - Она увидела его удивленное лицо и рассмеялась. Послушай, малыш. Я тебе расскажу кое-что о нас лилипутах. А - сколько ты сказал тебе лет?

- Мне почти девять.

- Ну ладно, я постараюсь. Обычные взрослые люди очень осторожно относятся к тому, что видят друг друга без одежды. Есть в этом какой-то смысл или нет, но они так устроены потому что существует большая разница между взрослыми мужчинами и женщинами. Большая, чем между мальчиками и девочками. Ну а лилипут остается похожим на ребенка, в большинстве случаев, всю свою жизнь, кроме может быть пары лет. Поэтому большинство из нас такие вещи не заботят. Что касается нас, тебя и меня, нам надо прямо сейчас решить, что это не будет иметь никакого значения. Во-первых, никто, кроме Банни и Гаваны и меня не знает, что ты мальчик. Во-вторых, эта маленькая комната просто слишком мала, если в ней будут жить два человека, которые собираются наклоняться и ежиться и прятаться друг от друга из-за чего-то, что не имеет значения. Понятно?