Роберт Хайнлайн - Звездный двойник

Я молчал. Он продолжал:

– Послушайте, шеф, вы же прекрасно знаете: политик – вовсе не один человек, он – команда, сплотившаяся вокруг него, его убеждений и целей! Наша команда теперь без капитана, но сама-то она осталась! Просто нужен новый капитан!

С балкона шагнул в комнату Чапек. Когда он успел вернуться, я не заметил.

– Вы, док, я так понимаю, тоже «за»?

– Да.

– Вы просто обязаны, – добавил Родж. Чапек тихо проговорил:

– Я бы не стал так говорить… Но, надеюсь, вы сами придете к этому. А, черт побери, не хочу лезть к вам в душу… Я верю в свободу воли. Понимаю, странно, конечно, слышать из уст медика столь легковесный довод…

Он обратился к Клифтону:

– Лучше нам уйти пока, Родж. Он все понимает, так пусть решает сам.

Однако побыть в одиночестве мне не удалось – стоило им уйти, явился Дэк. Спасибо, хоть он не стал называть меня шефом.

– Привет, Дэк.

– Привет, привет…

Некоторое время он молча курил и глазел на звезды. Затем отвернулся от балкона:

– Старичок, мы с тобой на пару сработали кое-что. Теперь я знаю, чего ты стоишь, и так скажу: если тебе когда-нибудь понадобятся деньги, лишняя пара кулаков, или ствол – только свистни! Помогу всем, чем только можно, и безо всяких вопросов! Захочешь уйти сейчас – ни слова в упрек не скажу, и даже не подумаю удерживать. Ты идеально все провернул!

– Спасибо, Дэк.

– Еще словечко – и я испаряюсь. Пойми только: если ты решишь сейчас, что не в силах работать дальше, – те скоты, что устроили ему ту проклятую промывку мозгов, – выиграли! Выиграли, несмотря ни на что!

Он ушел.

Мозг мой был готов разорваться под напором самых противоречивых мыслей. Мне вдруг стало ужасно жаль себя: это нечестно, в конце концов! У меня – своя жизнь! Я еще в самом расцвете сил, сколько театральных успехов ждет меня! Ну, справедливо ли требовать, чтобы я похоронил самого себя, долгие годы играя в жизнь другого? Меня забудет публика, забудут агенты и продюсеры – словно я и вправду умру!

Это непорядочно. Они просят слишком многого.

Успокоившись малость, я решил не думать пока об этом. Земля-матушка, неизменно прекрасная, по-прежнему сияла в небе. Что-то там кроты поделывают в ночь после выборов? Марс, Венеру и Юпитер – точно для просушки развесили на веревочке Зодиака. Ганимеда, конечно, видно не было, как и далекого Плутона с его маленькой, одинокой колонией…

«Миры надежд» – называл их Бонфорт.

Но Бонфорт умер. Ушел от нас. Эти скоты отняли у него право, данное каждому из нас самой Природой, – и вот он мертв, задолго да назначенного срока.

И меня просят воссоздать его, подарить ему вторую жизнь…

Способен ли я на это? Смогу ли дорасти до его уровня? Чего он сам ждал бы сейчас от меня? И как поступил бы, окажись на моем месте?

Пока продолжалась кампания, я не раз задавал себе вопрос: «А что сделал бы Бонфорт?..»

Кто-то вошел. Оглянувшись, я увидел Пенни.

– Теперь вас послали? Уговаривать послали, да?

– Нет.

Добавить к этому она ничего не захотела, да и от меня, похоже, ничего не ждала… Мы даже не смотрели друг на друга. Молчание затягивалось и наконец я решился:

– Пенни! А если я попробую – ты мне поможешь?

– Да! Конечно, шеф, я помогу!

– Тогда я попробую.

Неловко как-то прозвучало….

Я написал все это еще двадцать пять лет назад – слишком уж ошеломлен был тем, что произошло. Изложил все, как было, и свою персону возвеличить ничуть не старался: писал лишь для себя, да еще – доктора Чапека. Чудно сейчас, через четверть века, читать эти сентиментальные, немного наивные строки – я был тогда почти юношей. Отлично помню этого молодого человека, хотя с трудом могу представить, что он – и есть я. Жена моя, Пенелопа, заявляет, что помнит его гораздо лучше – ведь больше она никогда никого не любила… Время свое берет.

Я обнаружил, что прежнюю жизнь Бонфорта помню лучше своей собственной – то есть, того юного бедолаги, Лоуренса Смита, или Великого Лоренцо, как он любил себя рекомендовать. Может, я не в своем уме? Шизофрения, или еще что-нибудь? Даже если так!.. Чтобы сыграть подобную роль, а затем подарить Бонфорту вторую жизнь – просто необходимо было, в некотором роде, сойти с ума и подавить в себе жалкого актера…

В общем, безумие, или еще что – однако я точно знаю, что был им когда-то, пока он еще существовал. Как актер, он не смог добиться особенного успеха – думаю, иногда его охватывало самое настоящее безумие. Да и умер он весьма нелепо: я храню пожелтевшую от времени вырезку, в которой говорится, будто он «найден мертвым» в номере одного из отелей Джерси-Сити: чрезмерная доза снотворного. Возможно, несчастный юноша пошел на это от отчаяния – его агент заявил, что предложений для него не поступало уже несколько месяцев. На мой взгляд, все же не следовало писать, будто он остался без работы. Если это и не клевета, то во всяком случае – жестокость! Датировка статьи, между прочим, доказывает, что ни в Новой Батавии, ни где-нибудь еще во время избирательной кампании пятнадцатого года он быть не мог.