Всеволод Глуховцев - Перевал Миллера

— Зеркало сбесилось! — суматошно затараторила низенькая пышечка Лукерья. — Замутнело! Ничто не кажет. В семнадцатом номере.

Семнадцатый и восемнадцатый номера располагались как раз под девятнадцатым, в этаком тупичке.

— Стоп, стоп. — Движением руки остановил я болтовню. — Кто-нибудь одна. Давай ты, Ирина.

— В семнадцатом номере помутились все зеркала. В комнате и в ванной, и маленькое зеркало из несессера. Была поверхность зеркальная, стала матовая, — доложила Ирина внятно и четко. Она вообще, надо сказать, мыслила отчетливыми понятиями, гораздо более ясно, чем большинство женщин, и во внешности ее заметно сквозило нечто мужское. Мы с Федором переглянулись.

— Хм… Ну, пойдемте посмотрим, — предложил я, запер сейф, и мы пошли. Жилец семнадцатого — кочующий театральный антрепренер, — потасканный молодящийся мужчина лет за пятьдесят, тщательно маскировавший лысину остатками крашеных волос, растерянно вертел в руках круглое зеркальце из походного набора.

— Здравствуйте, господин управляющий, — встретил он меня. — Чудеса у вас в гостинице! В жизни такого не встречал. Вот, посмотрите!

Он протягивал мне кругляш, но это было ни к чему, так как я прекрасно видел напольное, в резном дубовом обрамлении, большое зеркало: оно было как хорошо отполированная серебряная пластина, и вместо людей в нем перемещались какие-то плоские бесформенные массы. Я взял зеркальце, покрутил его, посмотрел — и вернул владельцу.

— И в ванной то же?

— Совершенно то же, — подтвердил служитель муз.

— Редкий случай! — веско произнес я.

— Редкий? — сильно удивившись, переспросил он. — Вы что же, слышали о чем-то подобном?

— Читал, — поправил я его. — Это следствие каких-то там… атмосферных колебаний. Явление редкое… впрочем, неопасное.

— Правда? — обрадованно ухватился антрепренер. — Вы это наверняка знаете?

Он так просветлел, что мне сделалось неловко за свое вранье.

— Да, конечно! — Я постарался засмеяться и ткнул пальцем в зеркало: — Придется все это хозяйство менять!

Он послушно посмотрел по направлению моей руки.

— Ну, не буду вас отвлекать, — сказал я бодро. — Поменяем не сегодня-завтра, будьте уверены. А временно вам выдадим запасное. Вот, Ирина выдаст.

И я пошел к выходу.

— Да… но что же это все-таки такое?.. — беспокойно осведомился он, следуя за мной. — Это, право, так неожиданно… Насколько я помню, всякое подобное изменение есть результат химической реакции?.. Как вы полагаете?

— Право, не помню, — беззаботно ответил я. — Так давно это было, химия.

Он, кажется, хотел еще что-то сказать, но тут щелкнул замок восемнадцатого номера, дверь открылась и предъявила нам средних лет даму в шелковом халате, шлепанцах и папильотках. Вместе с нею в коридор проникло густое, раздражающе-приторное амбре контрабандных «французских» духов.

— Что случилось? — вполголоса вопросила нас дама, переводя с одного на другого круглые глаза. — Добрый день, господин управляющий, добрый день, Георгий Петрович… Здравствуй, Луша, здравствуй, Ира… Что случилось?

— Добрый день, мадам, — галантно поздоровался я. — Ровным счетом не случилось ничего. Почему вы так решили?

— Ну, как же… — неуверенно проговорила жиличка. — Я вещь слышу: голоса, шум… Мне показалось, будто что-то произошло.

Недоверчивый взгляд женщины остановился на мне. Напрягся Георгий Петрович. Замерли, как заколдованные, горничные. Стало тихо. Все ждали моих слов. Я стал как мыс Доброй Надежды.

Тревога поменяла времена — будущее, никого не спрашивая, заглянуло в человеческие глаза — и люди отшатнулись, испугавшись пустоты его глазниц, и жались боязливой кучкой.

Конечно, они не поняли, что случилось. Разум неповоротлив. Но их сердца были правы. Они услышали тревогу, она была как ночной шорох за дверью.

Я испытал восторг. Я изменился. Но и изменился мир вокруг меня. Качнулся, хрустнули его окостенелые крепления. Где-то что-то выпало. Короткий ветер. По коридорам «Перевала» пронеслись призрачные тени. Я уловил движение иных пространств.

И я улыбнулся так широко, как только мог, и звонко произнес:

— Ну что вы, госпожа Максимова! Что может случиться в нашей гостинице?.. Небольшая техническая проблема, совершенный пустяк! У Георгия Петровича к нам никаких претензий, не так ли?

Я выразительно глянул на Георгия Петровича, и он оказался молодцом. Он понял меня абсолютно точно.

— Да-да, — подхватил он. — Спасибо, Антон… э-э… Валерьянович, простите! Простите, бога ради… Евгения Ивановна, а я ведь к вам как раз хотел зайти.