Владимир Немцов: Рекорд высоты

Бабкин отказался. Вадим растянулся на полу, подложив руки под голову. Лежать было неудобно, пол и в этом кольцеобразном коридоре оказался гофрированным. Его ребра больно упирались в тело.

— Тим, а Тим! — послышался сонный голос из темноты. — Мне Аня говорила, что ей поручено следить за сигналами этой метеостанции.

— Ну и что из того?

— Поставят кабину на гору, — мечтательно продолжал Багрецов. — Полетят сигналы ее радиостанции в эфир… Аня их будет каждый день слушать… Записывать цифры влажности и давления… Может быть, даже радоваться ясной погоде на пике в горах Алатау, но кто ей скажет, что там погибают запертые в железную коробку техники из Центрального института? Один из них был обыкновенный, а другой… в красивых желтых ботинках.

Бабкин промолчал. Он вспомнил, что девушка, действительно, насмешливо поглядывала на его дурацкие туфли, причем, как ему казалось, это было не совсем вежливо с ее стороны. А Димка тоже хорош! Сам же втравил его в это дело, а теперь издевается. Ну, ничего, посмотрим, что он скажет утром, когда посмотрит в люк. Увидит, какое это Алатау!..

Но Тимофей не злорадствовал. Он с тайной тревогой ждал рассвета.

«Что-то будет утром?» — думал он, искоса посматривая на узенький эллипс люка, видневшийся в глубине кабины.

Люк становился всё более и более заметным. Начинало светать. Воздушная лаборатория медленно плыла над землей, но находившиеся в ней случайные пассажиры совсем не чувствовали движения. Никакого покачивания, словно всё замерло на месте.

— Тим, — снова заговорил Багрецов, — шутки в сторону. Что, если наше путешествие действительно затянется, ну, скажем, на неделю, на две?..

— Помрем, — равнодушно заметил Тимофей. — Определенно, — добавил он, но тут же пожалел о сказанном: — «Зачем зря пугать парня? Ему и так скоро будет невесело».

— Ты хочешь сказать, что нам придется рассчитывать на помощь случая или добрых фей?.. Вот если бы Аня догадалась, куда мы исчезли. Она же знает, что нам неудобно было уехать, не простившись с ней.

Бросив случайно взгляд в глубину кабины, Дим сразу умолк. Тускло светилось овальное отверстие.

— Тимка, смотри, выход!..

Цепляясь за вертикальные рычаги, Вадим побежал к люку.

В предутреннем тумане всё на земле казалось серым, похожим на асфальт. Хотелось скорее спрыгнуть вниз, на дорогу, чтобы покончить с неизвестностью. Надоело сидеть в этой железной коробке. Кстати, сейчас самое подходящее время для того, чтобы незаметно выбраться из нее. Темно, никто не увидит. Но Бабкин схватил товарища за плечи и с ожесточением потащил вверх.

— Не сметь! — закричал он в запальчивости. — Понимаешь, не сметь!

Вадим в недоумении вылез из люка. Что это с Тимкой?..

Тимофей приподнял крышку и со стуком закрыл люк. В кабине стало темно.

Долгое время молчали. Вадим чувствовал себя глубоко оскорбленным. Какое имеет право Тимка ему приказывать?

А Тимофей в это время думал совсем о другом. Он пытался представить, что будет, когда Димка узнает правду? Как бы его подготовить? Как сказать ему, что они летят, а не едут на машине?..

— Дим, а Дим? — стараясь казаться беспечным, обратился он к товарищу.

— Ну? — ответил тот, всё еще чувствуя себя обиженным.

— Ты помнишь, как мы монтировали передатчики для радиозондов?

— Пустая работа.

— Почему?

— Да так… Делаешь прибор на совесть, стараешься, а всё, можно сказать, зря: поработает он несколько часов, а там улетит куда-нибудь в Арктику и — нет его!

— Ну, вот еще придумал! Таких случаев никогда не бывало. Так далеко радиозонды не залетают…

— Бывает и того лучше! Шары поднимаются на высоту в три-четыре десятка километров, лопаются, и все наши передатчики, батареи и всякие там метеорологические устройства летят вверх тормашками…

— Они не всегда разбиваются, — попытался возразить Тим, но тут же подумал: «Слабое утешение».

Разговор принял совсем неподходящее направление. После него нетрудно будет представить себе, как и эта метеорологическая лаборатория, достигнув стратосферы, лопнет и упадет «вверх тормашками»… Тимофей на мгновение задумался, но сразу же отогнал эту мысль: «Зачем бы нужно было строить такую сложную станцию, если она должна погибнуть?..»

Все же слова Вадима на него подействовали. Где-то в глубине сознания Бабкин почувствовал неуверенность в благополучном завершении их путешествия. Перед глазами вставала картина гибели летающей лаборатории… Послышится легкий треск: где-то над головой лопнула оболочка… Засвистит ветер по обшивке гондолы. Сразу опустится пол, уходя из-под ног… Оглушительный стук… Яркая вспышка света, похожая на пламя ацетилена…