Торн Стюарт - Дары зингарцев

Говоря это, кайбон сделал приглашающий жест и начал неспешно подниматься по ступеням к дому; Конан с товарищами последовал за ним. Поравнявшись с придворными, застывшими в поклонах на площадке, Тай Юэнь махнул им рукой, что, видимо, означало разрешение удалиться. И все же не менее десятка человек, держась на почтительном расстоянии, пошли вслед за князем и его гостями.

- Ты и в самом деле болен, Юлдуз? - негромко спросил Конан, глядя на изможденное лицо друга. Твой смешной старик - кажется, его зовут Кин Бо сказал, что у тебя чахотка. Тебе нужно больше охотится и есть не траву и листья, а мясо, причем лучше всего - сырое.

- Учение Святого Падды запрещает убивать, Конан. - Отозвался Тай Юэнь. - Мы не охотимся и не едим ни мяса, ни птицы, ни даже рыбы. Но тебе никто не запретит бить дичь в моих землях. Я еще не сошел с ума, чтобы заставлять Конана-киммерийца питаться одной зеленью! - рассмеялся он.

- Ты не ответил на мой вопрос, - сдержанно напомнил Конан.

Смех Тай Юэня сразу стих.

- Да, я болен, - ответил он. - И потому Император полагает, что династии правителей Тай Цзона будет полезно добавить немного свежей крови. Но посланный им зингарец просто выжмет из моей земли все соки, перебьет за неповиновение половину жителей и уедет. После чего Императору, конечно же, легко будет прибрать Тай Цзон к рукам!

- А на что ему твое княжество? Тай Кин Бо говорил, что вы небогаты...

- Небогаты, потому что не стремимся к этому. Но в наших горах находится самый большой серебряный рудник Кхитая. Жила едва почата, потому что мы не добываем серебро на продажу, разве что для своих нужд, а они невелики. В джунглях все еще стоят древние храмы, полные сокровищ - мои предки вывезли драгоценности только из двух. Но пока здесь правлю я или мои дети, никому не удасться проникнуть в подземелья храмов. Митра даровал нашему роду магическую силу, а Учитель Падда показал, как ею пользоваться...

- Мне казалось, твой народ поклоняется богу Падде, - перебил его изумленный Конан. - А ты поминаешь Митру как верховного бога. Как это понимать?

Юлдуз скосил на него темный смеющийся глаз.

- Но ведь и ты чтишь пресветлого Митру как верховного бога, раз носишь два меча? - улыбаясь, сказал он. - А Святой Падда - не бог, а Учитель. Ты ведь знаешь разницу между Богом и Учителем, Конан? Или я ошибаюсь, и ты не был в прекрасном саду, что чудесным образом цветет посреди пустыни?

Глаза Конана расширились, затем он рассмеялся.

- Я совсем забыл, с кем имею дело! А ты и впрямь пророк! И многое ты можешь так увидеть?

- Почти все, что есть, кое-что из того, что было, и уж совсем немногое - из того, что будет. Но об этом после. Сейчас нас ждет обед. - Тай Юэнь лукаво посмотрел на Конана. - И Фейра.

Киммериец улыбнулся, собираясь спросить, сильно ли изменилась строптивая девчонка, став знатной дамой, но тут Тай Юэнь вдруг согнулся, словно его ударили в живот, и зашелся хриплым, тяжелым кашлем. Сзади подбежал один из придворных, подхватил князя под руки. Тай еще мгновение постоял, согнувшись, потом выпрямился, медленно переводя дыхание и комкая отнятый от рта платок в красных пятнах. Придворный осторожно вынул платок у него из пальцев и спрятал в рукаве своего просторного одеяния. Князь что-то сказал ему покхитайски и вымученно улыбнулся Конану.

- Извини. Со мной это теперь часто случается. Пойдемте в дом.

- Погоди, возьмусь я за тебя, - проворчал себе под нос киммериец. - Ишь чего выдумал - от таких пустяков подыхать.

Тай Юэнь сделал вид, что не расслышал. Но про себя с улыбкой подумал, что его грозный ун-баши ничуть не изменился за прошедшие десять лет. Когдато он взял на себя ответственность за восемнадцатилетнего мальчишку, оставшегося после смерти отца без родных и крова над головой. Что с того, что теперь его бывший наемник сделался князем? Он позвал на помощь, и Конан снова полагал себя ответственным за него, как десять лет назад. "Будет так, как ты скажешь, мой ун-баши," говорил когда-то юный сын кхитайского князя гигантукиммерийцу. "Будет так, как ты скажешь, Конан, молвил негромко ныне владыка и провидец, ведя гиганта-киммерийца в свой дом. - Всегда и везде будет так, как ты скажешь."

Фейра мало изменилась за прошедшие десять лет. Во всяком случае, встретила она Конана так же, как с ним рассталась - с визгом кинувшись на шею. Сняв ее наконец с себя, киммериец оглядел княгиню с ног до головы и молчал так долго, что она забеспокоилась:

- Почему ты так смотришь? Я подурнела?

- Ты просто прекрасна, - искренне выдохнул Конан, вызвав у Силлы вопль негодования.