Николай Басов: Крылья для ангела

Чулков сказал, поцеловав руку Понтифику, заранее заготовленную фразу:

- Ваше Святейшество, я благодарю вас за оказанную честь.

А Святейшество ответил, и когда ответ перевели, Чулков мигом забыл другие свои заготовленные фразы:

- Тяжело, сын мой?

Так как Чулков не знал, что ответить, вернее, очень хорошо знал, так что и отвечать было бессмысленно, Папа снова спросил:

- Могу я называть вас сыном?

И тогда Чулкова прорвало. Он рассказал, как глупо все получается, как тяжело на самом деле каждый раз готовиться к полету, как его одолевает страх и что он совершенно не понимает, почему именно ему все это выпало, и какие дураки те люди, которые смотрят на это как на аттракцион, а он в каждый взмах крыльев вкладывает свою душу, иначе полететь невозможно...

- Да, - сказал Понтифик, когда Чулков наконец утих. - Теперь я вижу, что тебе это выпало по праву.

И больше ничего пояснять не стал, аудиенция закончилась. Видно, папа тоже очень устал. И не от одного Чулкова.

Потом ему предложила сотрудничество ЛДПР. Ее лидер обещал любую защиту от мафии или даже от налоговой полиции, когда Чулков вернется в страну, но взамен требовал, чтобы Федор шел с ним в одном партийном списке на следующих парламентских выборах. Лидеру Чулков отвечать не стал, этот болтун ему никогда не нравился, но возможность стать депутатом, ни за что не отвечать и получать министерскую зарплату и прочие привилегии его жену очень вдохновила.

И она на Чулкова насела.

В общем, он согласился. Мол, если с американским миллиардом не выгорит, он предложит сотрудничество "Яблоку", потому что это единственная партия, которую пока не ловили на казнокрадстве. А значит, если "яблоки" согласятся, с ними можно иметь дело. Они уже согласились, сообщила дочь, которая медленно, но верно вытесняла Гошу с должности администратора при Чулкове. На том пока и порешили.

Полет за миллиард долларов между двумя башнями нью-йоркского Торгового центра был запланирован на весну. Погоду для Чулкова подобрали правильную. Воздух был плотным (наверное, от смога), держаться в нем было в самый раз. И ветра почти не наблюдалось.

Чулков жалел, что из-за спешки не успел как следует посмотреть на Нью-Йорк, но решил, что осмотрится во время полета.

Жена, которая и на этот раз провожала его, заметно дрожала. Хотя была в новой, кажется, уже пятнадцатой по счету шубе. На другом небоскребе должна была находиться дочь. Она в последнее время окончательно избавилась от Гоши, учила английский и зачем-то брала уроки танцев.

Один из охранников предложил Чулкову натянуть на голову некое подобие шлема со встроенными наушниками и микрофоном, чтобы Федор мог комментировать свой полет. За это компания, производящая такие шлемы, обещала какой-то бонус. Но охранника оттолкнули парни с эмблемами "Майкрософта" на спинах, а когда тот запротестовал, вообще увели с крыши.

Чулков подошел к краю, перебрался через ограждение. Еще раз проверил крылья. Они показались чуть великоватыми, ерзали на спине, болтались в кулаках. Кажется, он стал бояться летать еще больше, потому что прыгнул вниз, закрыв глаза. Хотя никогда так раньше не делал.

Воздух оказался не совсем плотный, а обманчивый и прерывистый.

То летишь, как в Париже, хоть трюки разные выделывай, то проваливаешься сразу этажей на двадцать вниз. И ничего не понятно.

Зато когда снизу вдруг ударил довольно теплый ветер, Чулков сумел набрать высоту. И тогда огляделся. Гудзон был забит кораблями, в тумане виднелась Статуя Свободы. Очень близко, гораздо ближе, чем можно было ожидать от такого города, начинались одноэтажные коттеджи и парки.

А вообще-то, лететь оказалось просто, потому что не было никаких проводов. И людей внизу видно не было, уж очень высоко вознеслись эти две домины.

Чулков уже решил, что пора и честь знать, пора планировать на другую крышу, как вдруг понял, что совсем не помнит, куда следует приземляться. По контракту, который дотошно растолковала ему дочь, если он не преодолеет расстояние между обоими зданиями, никаких денег не получит. А что тогда будет с женой? С дочерью? Да и обидно как-то целый полет отдавать американцам задаром.

В общем, он подлетел к одному из небоскребов, жену не рассмотрел, но она могла где-нибудь в сторонке наблюдать за его полетом по телевизору, который теперь всегда носил за ней какой-то совершенно незнакомый Федору мужчина. Этому проходимцу жена в последнее время часто и широко улыбалась, так что вполне могла где-нибудь с ним уединиться.