Джек Вэнс - Эмфирио

Капелла опускалась к горизонту в торжественном великолепии золота, желтизны, багрянца и киновари, разительно отличавшемся от печально-лиловых и буровато-пивных закатов на Хальме. Гил развел огонь в старом каменном очаге, что немедленно вызвало раздражение лордов.

«Зачем столько тепла, столько света, зачем все эти искры и языки пламени?» — пожаловалась леди Сияна.

«Надо полагать, он вознамерился готовить ужин», — отозвался лорд Ильсет.

«Создается впечатление, что неотесанный чурбан готов сам залезть в огонь и поджариться», — неприязненно заметил Фантон.

«Если бы прошлой ночью мы поддерживали огонь — и если бы леди Гиацинта последовала моему совету и взобралась на ветку повыше — скорее всего, сегодня она была бы еще жива», — терпеливо возразил Гил.

Его слова были встречены молчанием, хотя глаза лордов и леди нервно забегали. Мало-помалу они разбрелись по темным углам сарая и застыли, прижимаясь к стенам. Гила начинали пугать их необъяснимые повадки.

Ночью кто-то попытался открыть скрипучую дверь избы, запертую Гилом на засов. Гил приподнялся, нащупал рукой лучемет. Угли в очаге еще озаряли помещение красноватым сумеречным светом. Дверь снова затряслась, после чего Гил услышал снаружи шаги, показавшиеся ему человеческими. Гил быстро подошел к окну с той стороны, откуда раздавались звуки. На фоне звездного неба выделялся темный силуэт — голова и плечи человека или что-то похожее. Гил поднял кусок дерева и бросил его в голову ночного гостя. Глухой стук удара завершился басовитым восклицанием, после чего наступила тишина. Через некоторое время Гил снова услышал звуки у входной двери: сопение, поскребывание, тихий писк. Затем снова стало тихо.

Утром Гил осторожно подошел к двери, потихоньку отодвинул засов и, отойдя на шаг, приоткрыл дверь дулом лучемета. На земле у входа в избу не было никаких следов. Над притолокой и за дверью не было убийственных приспособлений, не было натянутой проволоки, крючков или шипов. Что, в таком случае, происходило ночью? Гил стоял в дверном проеме, будучи убежден, что не замечает какой-то подвох.

«Отойди, будь любезен», — произнес у него за спиной лорд Ильсет.

«Одну минуту. Нужно убедиться в отсутствии опасности».

«О какой опасности ты говоришь? Здесь давно никто не живет», — Ильсет бесцеремонно оттолкнул Гила и вышел наружу. Земля продавилась у него под ногой. Ильсет тут же выдернул ногу из углубления, но к его лодыжке уже прилепилась небольшая пухлая тварь с обвисшими пурпурно-красными складками на морде, похожая на ожиревшую рыбу с жабьими ногами. Крича от боли, Ильсет поскакал по деревенской улице на одной ноге, бешено дергая другой, чтобы сорвать с нее паразита. Через несколько секунд, однако, он издал агонизирующий каркающий звук и, подвывая от ужаса, понесся в степь сумасшедшими приплясывающими прыжками. Лорд Ильсет скрылся за черными перистыми кустами, и с тех пор его никто никогда не видел.

Гил судорожно вздохнул. Тыкая длинной палкой в землю у двери, он обнаружил еще четыре смертельные ловушки. Фантон, наблюдавший за происходящим из избы, ничего не сказал.

Леди Сияну и Шанну, стонавших от страха и замешательства, в конце концов удалось убедить выйти из сарая. Четверо выживших поспешили осторожно удалиться из навевающей ужас пустой деревни и продолжили путь вниз по течению небольшой реки. Несколько часов они шагали в тени огромных деревьев с мясистыми стволами цвета подрумянившегося в духовке теста и суховатой пыльно-зеленой хвоей. На ветках, встречая путников оглушительным щебетом, скрежетом и дождем сухих маленьких шишек, приседали и подскакивали ажурные полупрозрачные существа, напоминавшие ожившие скелеты мартышек. В чересполосице света и теней трепетно поблескивали, то исчезая, то появляясь, извивающиеся воздушные ужи. Гила не покидало ощущение, что за ними следят — он часто оборачивался, и время от времени ему казалось, что он замечает позади какое-то движение. Иногда на поверхности реки появлялась рябь, не опережавшая путников, но и не отстававшая от них.

К полудню, однако, эти подозрительные явления прекратились, а еще через час они уже шли среди обработанных полей, где росли лозы с зелеными стручками, подстриженные кусты с черными комковатыми плодами и тыквы. Вскоре показался небольшой поселок — длинная беспорядочная вереница хижин и коттеджей из неокрашенных тесаных брусьев тянулась по холмистому берегу реки, неподалеку соединявшейся с оросительным каналом. Местные жители, низкорослые и загорелые, отличались круглыми головами, большими черными глазами и массивными, даже грубыми чертами лица. На них были бурые и серые домотканые рубахи навыпуск с остроконечными капюшонами и кожаные башмаки с длинными носками. У каждого на щеках красовались татуированные кабалистические знаки. Они не производили впечатление людей приветливых или общительных и поглядывали на путников без особого интереса. Фантон обратился к ним резким, требовательным тоном. Вопреки своим ожиданиям, Гил обнаружил, что понимает местный диалект, хотя жители поселка говорили с сильным акцентом.