Андрей Столяров - Послание к коринфянам

- Всего хорошего... - повторил он.

Спал Советник, как и в прошлую ночь, очень чутко, вместе с тем не просыпаясь и не вздрагивая из-за пустяков, но когда поднялся, разумеется, опять же в назначенный час, то у него возникло ощущение, что он вообще не спал: лишь закрыл вчера глаза, а потом сразу же открыл. Ощущение было не из приятных - кружилась голова, и в теле чувствовалась болезненная разбитость. Тем не менее, зарядку он сделал, а в виде уступки самому себе завтракать не стал - хотя день предстоял тяжелый - вместо этого выпил лишь чашку кофе, куда, опять-таки в виде уступки, добавил ложечку коньяка (и кофе после этого стал невкусным), а выпив его, надел тот самый костюм, в котором сюда приехал, - завязал модный галстук и какое-то время смотрел на себя в зеркало, точно не узнавая.

- Все будет в порядке, - сказал он.

И уже хотел, подхватив "дипломат", выйти из квартиры на улицу, как почувствовал в глубине прихожей некое шевеление шевеление, шорохи, осторожный щелчок замка - а вслед за этим, отрезая выход, из прихожей появился взъерошенный потный лейтенант и оперся о стену - другой рукой прижимая к поясу вытащенный из кобуры пистолет.

Вид у него был совершенно отчаявшийся.

Этого еще не хватало, подумал Советник. Однако вслух, демонстрируя недовольство, сказал:

- Хорошо, что вы появились, лейтенант, вы мне нужны. Где вы носитесь, черт побери, я звоню вам все утро? - Он подождал, пока на лице лейтенанта проступит нормальное осмысленное выражение, и добавил - значительно тише, стараясь придать голосу отеческие интонации. - Что случилось, Володя? Вы на себя не похожи...

У лейтенанта немного прояснели глаза. А в голове бултыхнулось, словно перевернувшийся мозг встал на место.

Он вдруг шмыгнул носом:

- Вы - мне звонили?

- Разумеется, - спокойно ответил Советник. - Мы, в конце концов, договорились сотрудничать. Вот. Теперь мне есть, что вам предложить. Только сначала выпейте: придите в себя...

Он смотрел на лейтенанта строго, но вместе с тем очень доброжелательно, сделал, как вчера мэру, приглашающий светский жест - мол, располагайтесь, чувствуйте себя, как дома, и дождавшись, пока лейтенант действительно придет в себя и, убрав оружие, повернется к бару, чтобы достать напитки, в свою очередь быстрым, почти неуловимым движением выхватил из внутренней кобуры пистолет и, не целясь, навскидку, выстрелил ему в мягкий затылок.

После этого все пошло каким-то обвалом.

На улицу Советник попал не сразу, потому что силы как будто оставили его, он был вынужден еще чуточку выпить, а потом сполоснуть лицо холодной водой, чтобы сознание прояснилось. Но когда он все-таки выскользнул из дверей парадной - напряженный, готовый стрелять в первого встречного, - то к великому его облегчению оказалось, что лейтенант, по-видимому, пришел один, во всяком случае, засады около дома не было. Советник спокойно уселся в оставленную колесами на тротуаре служебную лейтенантскую машину и спокойно же, правда, оглядываясь, не висит ли хвост, доехал до знакомой ему низинной улицы, где торчали над куполами орешника белые стандартные пятиэтажки.

Только здесь у него появилось ощущение, что за ним следят.

Ощущение было мимолетное, но очень сильное.

Гедон! Гедон! - вдруг подумал Советник.

Больше всего он боялся, что ему не поверят, что ему придется объяснять что-то - доказывать и угрожать пистолетом, но когда дверь на его звонок почти мгновенно открылась и снова выглянула женщина в домашнем халате, то оказалось, что объяснять ничего не требуется: он просто сказал, что им надо немедленно уходить, и она кивнула так, словно именно этого и ожидала, - буквально за пять минут переоделась, натянув тонкий свитер, джинсы, короткие сапоги, накинув сверху коричневый изрядно поношенный блейзер. Она будто заранее готовилась к бегству - указала Советнику на две толстых матерчатых сумки с продуктами и вещами: Берите!.. - а сама, мгновенно прикрыв одеялом, подхватила на руки спеленутого, перевязанного белой лентой младенца. Младенец спал, причмокивая во сне пустышкой, темнобровое лицо у него было довольное и безмятежное, впрочем, Советник не решался присмотреться внимательнее, его одолевали сомнения, и он, внутренне содрогаясь, спросил:

- Вас ведь зовут Мария? Правда? - однако женщина лишь блеснула чернотой ветхозаветных бездонных глаз.

- Пошли, - сказала она.

По лестнице они спустились вполне благополучно, но на улице неожиданно выяснилось, что мимолетное ощущение, будто за домом следят, не обмануло Советника - потому что едва они появились из зева парадной и размашистым торопливым шагом, пересекая дворовый сквер, двинулись к машине, стоящей у тротуара, как с другой стороны двора пронзительно взвизгнули тормоза и, проламывая орешник, заполонивший собой пространство между домами, выскочили трое или, может быть, четверо молодых людей и, крича, размахивая руками, яростно устремились за ними.