Роберт Силверберг - Не такие, как все

— Буду говорить быстро. Пойдешь вон туда и у дверей Австро-Венгерского банка встретишь самую замечательную женщину. какую когда-либо видел. Тебе суждено пережить с ней самые прекрасные моменты жизни. А когда влюбишься по уши и окончательно, ее отобьет соперник. Если не поможешь мне — нам — избавиться от него заблаговременно.

— Убийство? — прищурился другой.

— Устранение. Мы создадим для него опасную ситуацию, это его и погубит.

— А женщина действительно хороша? Стоит такого риска?

— Клянусь чем угодно. Если его не устранить, тебе будет очень больно. Ты уж поверь. Мое благополучие это твое благополучие.

— Разумеется, — согласился другой Рейхенбах не без сомнения. — Но почему мы оба должны быть замешаны? В конце концов, это пока не моя проблема.

— Так скоро будет твоей. Он, видишь ли, скользкий. Води-ночку мне не справиться. Помоги сейчас, потом скажешь спасибо. Верь мне.

— А если это игра? Комбинация, где у меня роль жертвы?

— Черт бы тебя побрал! Нет, это не игра! Наше счастье на кону, твое и мое. Ты не понимаешь? Мы больше, чем близнецы! Наши судьбы связаны неразрывно! Либо ты мне сейчас помогаешь, либо сам будешь расхлебывать последствия. Что непонятного? Помоги! Пожалуйста.

— Ты просишь не так мало. — Другой Рейхенбах все еще колебался.

— Я не так мало и предлагаю. Послушай, у нас совсем нет времени: ты должен встретить Ильзабет прежде, чем убьют эрцгерцога. Меня найдешь в Париже, в полдень двадцать пятого июня тысяча семьсот девяносто четвертого года на рю де Риволи у отеля «Де Билль». Соглашайся скорее, — потребовал Рейхенбах, хватая другого за руку.

— Хорошо, — кивнул тот, секунду подумав.

Коснувшись таймера, Рейхенбах исчез.

Снова оказавшись в Вавилоне, он собрал вещи и отправился на базовую станцию при Французской революции. Неприятно было бы встретить там публично, при персонале, себя самого. Такое грубое нарушение правил пришлось бы объяснять. К счастью, станция была слишком велика для таких пересечений — она обслуживала революцию и террор, растянувшиеся на пять лет й привлекавшие массу туристов.

Одетый в крестьянскую одежду, вооруженный знанием языка и революционной риторикой, как настоящий гражданин Республики, Рейхенбах погрузился в убийственную жару того кровавого парижского лета.

Искать самого себя долго не пришлось, хотя свое же лицо выглядело почти незнакомым: в зеркале видишь себя иначе. Вот каково иметь близнеца, подумал Рейхенбах.

— Она появится завтра, чтобы услышать последние слова Робеспьера и увидеть его казнь, — объяснил он охрипшим голосом. — Наш оппонент уже в Париже, остановился в отеле «Британии» на рю Женеро. Пока я за ним слежу, сообщи в Комитет общественной безопасности. Когда он появится здесь, ты должен быть готов объявить его врагом революции. Думаю, особого везения не понадобится, чтобы отправить его на гильотину в одной телеге с Робеспьером. D’accord? [4] Хорошо? (фр.)

— D’accord. — Глаза другого Рейхенбаха сияли. — Ты был прав насчет Ильзабет, — сказал он негромко. — Ради такой женщины можно пойти на все.

Рейхенбах почувствовал укол ревности, хотя ревновать к самому себе нелепо.

— Где ты с ней успел побывать?

— После Сараево — Рим. Времен Нерона. Она сейчас спит. Наша третья ночь, я только на секунду отлучился. Потом мы отправимся во времена Шекспира, потом…

— Потом Сократ, Магеллан, Васко да Гама. Самое лучшее у тебя впереди. Но сначала дело.

«Британию» Рейхенбах разыскал без большого труда: скромная гостиница неподалеку от Нового моста. Консьержка, женщина с перекошенным от паралича тонкогубым лицом, не хотела его слушать, пока Рейхенбах не напомнил ей про Комитет общественного спасения, закон о подозрительных личностях и возможные последствия отказа от сотрудничества с революционным трибуналом. Помешкав совсем немного, консьержка согласилась, что рослый брюнет с бородой действительно остановился на пятом этаже. Некий мсье Ставангер.

Рейхенбах снял комнату рядом и стал ждать. Через час в коридоре раздались шаги, за стенкой послышалась возня.

Выйдя из своего номера, Рейхенбах постучал. Дверь открылась.

— Да? — отозвался Ставангер, равнодушно глядя на него.

Он еще не встретил Ильзабет, подумал Рейхенбах. Не обменялся с ней ни словом, не коснулся ее тела. Ни разу они не ходили вместе в эту проклятую оперу. И не пойдут туда, нет.

— Прекрасный выбор для путешественника во времени. Париж…