Роберт Силверберг - Не такие, как все

Поначалу Рейхенбах не задумывался, хотя привык к настоящей близости. Не так у них раньше было.

Распятие Христа не развеяло дурного настроения Ильзабет и не помогло ей разговориться. Смотреть вместе средневековую чуму она не захотела: сказала, что ей нужен денек — развеяться. Она собралась в Прагу, на премьеру «Дон Жуана».

Рейхенбах и тогда не обеспокоился. Не будучи любителем музыки, он провел этот день при Ватерлоо, на холме в тылу армии герцога Веллингтона. Когда Ильзабет все-таки присоединилась к нему поздней весной тысяча триста сорок девятого года в Лондоне, во время чумы, она опять была задумчива и неохотно говорила об опере. И тогда Рейхенбаху стало неуютно и страшно: чудесная близость ускользала неизвестно куда — Ильзабет ушла, оставаясь рядом.

Пораженный чумой город навевал на нее скуку. Ильзабет слегка оживилась только к вечеру, во время ужина на постоялом дворе в Саутварке. Пока они ковыряли жесткую баранину, вошел новый посетитель — рослый, жилистый, с остроконечной бородой. Такой же путешественник по времени, порой это видно сразу. В глазах Ильзабет зажегся огонек. Она наклонилась в сторону незнакомца, совсем чуть-чуть. Рейхенбах разглядел это очень хорошо.

Гость тоже признал Ильзабет и Рейхенбаха и напросился к ним за стоя. Его зовут Ставангер; он путешествует всего несколько дней и намерен посмотреть все. Использовать свое время до последней минуты.

Многие годы Рейхенбах не чувствовал такой ревности. Не будучи от природы глух к чувствам других людей, он остро ощущал флюиды, текущие от Ильзабет к Ставангеру. Тем более, он сидел между ними. Он понял, почему Ильзабет не привезла рассказов о любовных приключениях из Парижа и Праги. Эта встреча — куда больше, чем приключение.

— Меня по-прежнему тянет в оперу, — объявила Ильзабет на следующее утро. — Вечером собираюсь в Байрейт. Там премьера, «Сумерки богов».

— Отличная мысль! — презирая себя, подхватил Рейхенбах. — Составлю тебе компанию.

— Ты же не любишь музыку, — поспешно возразила Ильзабет.

— Недостаток моего образования. Начинаю работать над собой.

Мелькнувший в глазах Ильзабет страх сменило холодное отчуждение.

— В другой раз, милый. Я дорожу своим одиночеством. В оперу пойду без тебя.

Что ж, все ясно: время любовных приключений напоказ прошло. Теперь будут тайные свидания и третий лишний. Вынести этого Рецхенбах не мог.

В отчаянии он заказал переход в Байрейт для себя, позаботившись о рыжем парике и густой бороде. Действительно, премьера: из оркестровой ямы «Фестшпильхауса» доносятся первые такты, а Ильзабет и Ставангер сидят рядышком. Рейхенбах не стал слушать дальше.

После этого Ставангер перестал скрываться. Рейхенбах видел его при осаде Константинополя, во время землетрясения в Сан-Франциско и на празднике в Версале. В конце концов Рейхенбах объявил, что таких совпадений не бывает.

— Я действительно предложила ему составить нам компанию, — легко согласилась Ильзабет. — Ему одиноко, и он такой обаятельный! Но если он тебе не нравится, мы вполне можем исчезнуть, не предупредив. Он нас никогда не найдет.

Обезоруживающая тактика! Ильзабет не может сознаться, что они со Ставангером любовники. Их отношения с Рейхенбахом слишком глубоки. Значит, нужно сделать вид, будто Ставангер — всего лишь одинокий скиталец, нуждающийся в человеческом тепле.

Верность не числилась среди условий неписаного договора между Рейхенбахом и его спутницей. Ильзабет имела право встречаться со Ставангером где и когда угодно, но Рейхенбаха возмутило другое. Обман — дело скверное, но она постоянно находит предлоги, чтобы путешествовать втроем! Ради того, чтобы обменяться несколькими взглядами украдкой, она отравляет их близость. Этого допустить невозможно.

Рейхенбах почему-то не сомневался, что Ильзабет и Ставангер — современники. Мучительная уверенность в том, что эти двое закладывают сейчас фундамент отношений, которые продолжатся в реальном мире, где ему места не будет, крепла день ото дня.

Истинная или ложная, перспектива была невыносимой. Рейхенбах не подозревал, что способен на такую мучительную ревность. Настоящая, подлинная эмоция, с которой невозможно бороться. Единственное в своем роде счастье, пережитое с Ильзабет, не допускало чужака.

В какой-то момент Рейхенбах понял, что ищет способ избавиться от соперника.

Просто утащить Ильзабет куда-нибудь в другое время — это ничего не даст. Так или иначе, она найдет способ войти в контакт с любовником. И если окажется, что Ставангер — ее современник, а Рейхенбах нет… Тогда Ставангеру остается только одно: исчезнуть. Всю жизнь уравновешенный и умеренный, Рейхенбах не подозревал, что обнаружит в себе способность к убийству. Редкие отступления от правил, позволительные для представителя элиты, — ничего другого Рейхенбахдо сегодняшнего дня за собой не знал. Правда, до сегодняшнего дня ему не приходилось терять Ильзабет.