Томас Сван - Зелёный Феникс

Помона не обманула их ожиданий. Они услышали, как она прощается с Волумной, провожавшей ее до края поля. Что именно она говорила матери, когда пила маковый настой, не смог разобрать даже Кукушонок, несмотря на свой острый слух, но они заметили появившиеся в ее голосе уверенность и вибрирующие нотки от предвкушения встречи с Богом. Она будто шла на праздник урожая, тот, который завершается оргией. Вот она пересекла поле, тихо напевая, и казалось, это пчелы (а может, осы? ) жужжат вокруг нее, как вокруг смоковницы. Асканий с Кукушонком прижались к стене, укрывшись в темноте между выступами коры, дверь распахнулась, затем Помона аккуратно закрыла ее и стала устраиваться на листьях, предварительно придав им форму постели. Она сняла украшения - ножные браслеты, ожерелье, булавки с головками-пчелами, а затем выскользнула из туники, как змея из кожи, чтобы насладиться своей наготой. Яркое солнце на улице ослепило ее, иначе она заметила бы Кукушонка с Асканием и закричала раньше, чем Волумна успела отойти достаточно далеко. Наконец она увидела их, во всяком случае, Аскания.

- Ты Бог? - спросила она. - Я вижу только высокий красивый силуэт.

Он шагнул к ней. Она попыталась подняться с листьев, но бессильно упала ему на руки. Напиток начал действовать. Было приятно касаться ее тела - мягкого, пышного и спелого. Асканию не нравились молоденькие девушки, но тело Помоны, в отличие от ее ума, было уже телом молодой женщины. Задача, стоявшая перед ним, исключала всяческие желания, но все же он подумал: "Как жаль, как дьявольски жаль, что все эти дриады не хотят принадлежать моим мужчинам. Но, может, что-нибудь со временем изменится..."

- Ты Бог? - повторила она.

Похоже, дриады-принцессы не боялись богов.

- Нет, Бога не существует. Я сын Энея, Асканий. И я беру тебя в плен. Не кричи, иначе мне придется задушить тебя.

- Асканий? - вскрикнула она, скорее с радостным возбуждением, чем со страхом. - Насильник. Ты собираешься взять меня?

- Да, взять в Лавиний.

- Что ты будешь там со мной делать?

- Мы будем с тобой долго беседовать.

- Это называется именно так? Ты ведь знаешь, я несведуща в таких делах. А что касается Бога, это меня не удивляет. Старшее поколение все принимает на веру. Но нас с подругами очень интересовало, что же на самом деле происходит в дереве. Мы даже завидовали нашим беспутным сестрам, живущим на севере, которые занимаются любовью прямо в полях. В конце концов, кому интересно зачинать ребенка во сне? А кто это с тобой, Асканий? Там, в темноте, кто-то есть.

- Кукушонок, - ответил мальчик.

- Ты еще слишком мал для этого. Или нет? Ты сильно вырос за последнее время. Ну, это не важно. Ты всегда мне нравился, Кукушонок, хотя мама наказывала меня, когда я говорила, что ты вовсе не урод, а просто неуклюжий. Она называла тебя Энеевым щенком. - Речь ее становилась все более замедленной и невнятной. - Те мальчишки... с острыми ушами, которых мы бросаем в лесу... Кто еще... кроме фавнов, может быть их отцами? Мне, например, больше нравятся люди... что бы ни говорила мама. Теперь, когда ты мне все рассказал... Асканий... Хорошо бы ты приступил к делу до того, как я засну... Конечно, это здорово - родить ребенка, но как жаль пропустить само зачатие. Мы должны подождать до Лавиния?..

- Да.

- Может, это и к лучшему. Я успею проснуться... И мы все сделаем в постели, как и полагается, а не на колючих листьях.

- Ты не поняла. Я взял тебя в заложницы, а не в любовницы.

Асканий тщетно пытался натянуть на нее тунику. Она не только не помогала, но пыталась откинуть свою одежду в сторону, несмотря на растущую слабость. (Зевс милостивый, когда же, наконец, подействует настой?)

- Значит, ни разу, - вздохнула она.

- Да, ни разу.

В конце концов, она, все еще обнаженная, потеряв сознание то ли от настоя, то ли от разочарования, упала ему на руки.

- Я пойду за Волумной, - сказал Кукушонок. Это тоже входило в их план. Асканий хотел дать это опасное поручение Мелеагру.

- Но ведь я лучше знаю лес, - запротестовал Кукушонок. - И к тому же дриады не посмеют со мной ничего сделать, когда я скажу, что дочь Волумны у тебя.

Асканий поднял Помону на руки, туника едва прикрывала ее бедра (белья она не носила, бесстыжая девчонка!), и вынес из Дерева. Он остановился, следя за тем, как длинноногий мальчик бежит вприпрыжку через поле, стараясь не наступать на маргаритки, а затем мысленно проделал вместе с ним путь через лес к Кругу дубов, до дерева Волумны и, наконец, оказался у того самого дуба, где Меллония с бесконечной грустью ждала известий о своем сыне.