Рэй Олдридж - Мы были бабочками...

Я забыл его больше, чем на двадцать лет. Я работал на благо общества и содержал семью. Я даже не сознавал, что когда-то попробовал запрещенное вещество.

Однажды я спросил Роба Оуэна, как ему удавалось так долго избегать ареста, раз уж он признавался в долгом использовании наркотиков. Тогда он был хотя и стар, но еще здоров и силен, и можно было подумать, что он переживет всех заключенных моложе себя. Он улыбнулся и похлопал меня по плечу. «Ну, Джон, в конце я стал похож на тебя. Я женился во второй раз, завел свое дело. У нас были дети, два сына и дочка. Я превратился в Правильного Парня. Я слишком многое боялся потерять, боялся за своих близких. Черт, да я за двадцать с лишним лет не выкурил ни джойнта».

Нам были нужны козлы отпущения, просто необходимы. В стране начиналась разруха. Подавляющее большинство рабочих мест предоставляло правительство, и из них значительную часть занимали Праведные Воины, в которых больше не было нужды.

Технология снова сыграла на руку Стюарту, который наверняка должен был попасть в Белый Дом, если только начнет еще один крестовый поход.

Какой-то яйцеголовый обнаружил, что память сохраняется в рецепторах мозга, что они навсегда остаются искаженными от соприкосновения с недозволенными молекулами. Яйцеголовый разработал простой тест.

Стало возможным определить, принимал ли человек запрещенные вещества хоть раз в жизни.

По инициативе Стюарта вся его команда прошла тест. У большинства результат оказался положительным, и Стюарт обратил это потрясение в Акт о Перемещении Ненадежных Лиц.

И вот мы здесь.

Охранники в зеркальных защитных костюмах пришли, чтобы унести тело. Они положили его в тесный серый мешок на молнии, так что оно стало похожим на окуклившуюся личинку.

Я вспомнил, что он сказал мне вскоре после того, как я попал в лагерь. «Мы были бабочками — пробормотал он голосом, полным грустного удивления, — но потом — не знаю уж, как — превратились обратно в гусениц».