Владимир Свержин - Малиновка под колпаком

– Вот и я о том. А с рогами – все девять будет. – Он помолчал, задумавшись. – А может, и десять.

Хью Невилл отмахнулся:

– Признайся лучше, что ты перепил ночью в трактире, вот и померещилось.

– Куда ж признаваться?! Я, может, и рад бы пропустить кружку-другую эля. Вот только на что пить? Я ж как раз в Йорк вез горшки на продажу. Богом клянусь, все так и было, как я говорю.

– Не божись, – нахмурился сэр Хью. – Лучше ступай себе домой, впредь наука будет.

– Да в чем же тут наука?! – не унимался торговец. – Я ж вам правду, как есть, говорю. Было чудовище!

– Ну, хорошо, – сдался лесничий. – Сейчас поедем, своими глазами поглядим на то место, где на тебя напали. Учти, если солгал – пеняй на себя, велю кнутом отходить.

– Свободного йомена?! – задохнулся от возмущения горшечник.

– Лжеца и негодяя, – отрезал сэр Хью. – Так ты все еще желаешь ехать?

– А вот желаю! – несправедливое оскорбление пробудило в ремесленнике свойственные его народу храбрость и упорство. – А вот едемте!

Хью Невилл уже третий час сидел в засаде. Рассвет встречал его промозглой сыростью, накрапывающим дождем и серым, угрожающе нависшим небом. Того и гляди, хляби разверзнутся, и надоедливая морось обрушится проливным дождем.

– Надо убираться, – к нему подошел один из трех ближайших помощников, лучших в отряде лесников. – Скоро тетивы вовсе отсыреют. Не придет он сегодня. Всякий зверь в такую погоду в норе сидит.

– Не бывает таких зверей, – буркнул лесничий. – Черт меня побери, не поверю, пока сам не увижу.

Он передернул плечами, вспоминая, как неделю назад с неохотой откликнулся на зов бедолаги горшечника. Представшую его взору картину он не забудет, наверное, до последнего дня. Перевернутый возок бессмысленным нагромождением дров валялся на обочине дороги. Кони, некогда впряженные в него, бродили рядом, волоча за собой сломанное дышло. Черепки горшков устилали дорогу едва ли не на полмили вокруг. Но главное – следы. Прежде сэру Хью доводилось охотиться на медведей. Но след даже самого крупного медведя мог бы поместиться в них не менее четырех раз.

– Надо идти, сэр Хью, – еще раз предложил лесник. – Я тут намедни с одним монахом разговаривал, причетником часовни Святого Дунстана. Он вот что рассказывает. Некогда в здешних лесах демон водился. Саксы и бритты именовали его Кернуннос. Судя по описанию, очень на здешнее чудовище похож. Тоже огромный, с оленьими рогами, и нрав у него, не приведи господи! Если кого невзлюбил, спуску не даст. Тут с человеческим оружием делать нечего. В Лондон писать нужно, чтоб сам архиепископ Кентерберийский со своими епископами и аббатами приехал да молебен, изгоняющий демонов, отслужил. Против такой-то святости Кернуннос не устоит. А копья, стрелы – это ему так, вроде щекотки.

– Щекотки? – скривился Хью Невилл. – Меня шериф вчера знаешь как пощекотал? До сих пор икаю. Из-за этого демона все через Шервуд идут. Шутка ли, за неделю шестнадцать возов – и все вдребезги! Добротных возов! И каждый хозяйчик нет чтобы утереться – шерифу кляузу несет. Так что вы уж как хотите, а я тут еще подожду. Глядишь, и объявится. Лучше под дождем сидеть, чем опять к шерифу с неудачей…

– Эх, – махнул рукой лесник. – Ну, подождем так подождем. Сейчас я только за кусты отойду. – Он поправил колчан.

Сэр Хью кивнул и отвернулся.

– Где ж его носит?

Слова повисли в воздухе, потому как ответ явил себя прежде, чем отзвучал вопрос. Лесник с полуспущенными штанами вылетел из-за куста вперед спиной, обгоняя собственный вопль. А вслед за тем окованная железом палица обрушилась на спину сэра Хью.

Менестрель разочарованно поглядел на рыцаря, словно досадуя, что тот слышит откровения старика.

– Так что же, лесной дух Кернуннос – всего лишь выдумка?!

– Как это выдумка? Нет уж, чистейшая правда! Видели бы вы, как он в рассветной дымке выступает на дорогу! Никогда не забуду этого зрелища. Лорд Фитц-Уолтер не пожалел львиной головы, привезенной им из Святой земли. А уж как хороша она была с оленьими рогами и балахоном из волчьих шкур! Правда, храбрый горшечник маленько попортил морду ловким броском, а мне, значит, давай, штопай. Потом у костра Малютка Джон все головой качал, радуясь, что не его башка угодила под острую сталь. А уж какие следы оставлял – любо-дорого посмотреть! Главное было достигнуто. Следующие несколько месяцев торговцы, как один, шли через Шервуд. Эй, трактирщик, почему у меня опять пусто в кружке?

– Радуйся, что хоть кружка есть! – доставая новую бутыль, раздосадованно крикнул хозяин «Королевского оленя».