Михаил Таманов - Конец властелина подземелий или Новые приключений Чебурашки и его друзей

Шурик так растерялся, что сморозил ужасную глупость:

- Я по объявлению... - пролепетал он.

- Какому?

- Вот, - Шурик указал на информацию про учителя эстетики.

- М-да... А чего в такую рань-то?

- Я только что с поезда, - едва слышно прошелестел Сироткин, задавая себе вопрос, а есть ли в этом городе железнодорожный транспорт?

- Ну, ладно, заходи. Видок у тебя, конечно, совсем не учительский.

- Под дождь попал... - объяснил Шурик.

- А мне показалось, под поезд.

Так как делать было нечего, они разговорились и даже чуть-чуть подружились. Парень оказался студентом, в школе он подрабатывал сторожем. На стене висели ключи от всех школьных дверей, поэтому сначала они пошли в столовую, где Шурик подкрепился остатками вчерашнего обеда. Затем в кабинете домоводства он выгладил одежду, а студент помог ему навести порядок с прической. Он так мастерски уложил отросшие за время скитаний волосы, укрепив их ободком, так подровнял жиденькую бородку, что Сироткин стал похож не то на художника, не то на священника.

- Знаю я эту эстетику, - говорил студент. - Нам ее в институте проповедуют. Болтай о чем хочешь - стихи, музыка...

В половине восьмого пришел директор - растерянный мужчина с красными глазами. Он провел Шурика к себе и затеял собеседование, которое затянулось минут на сорок.

- Скажите, а где вы учились? - спрашивал он.

- Рязанское высшее эстетическое училище, - ответил Сироткин, покрываясь красными пятнами.

Директор задумался, потом почему-то сказал:

- Да, я тоже коммунальный техникум оканчивал... А как вы относитесь к музыке?

- Музыка есть высшее проявление поэтического полета мыслей души человека.

Богемный вид, который придал Шурику студент, вызвал у директора уважение и доверие.

- Ладно, - сказал он наконец. - Попробуем, что у вас получится. Будете преподавать у старших классов. Пойдемте знакомиться с учениками. Хочу сразу предупредить - у нас в школе ожидается проверка из ОблУНО, поэтому мы и хотим взять профессионального учителя эстетики. Предмет это новый, поэтому ему уделяется серьезное внимание.

У Шурика от ужаса широко открылись глаза, но он так ничего и не сказал, надеясь удрать по дороге.

Учительница литературы, которая волею судьбы вынуждена была преподавать эстетику, переживала в этот момент критическую ситуацию. Ей никак не удавалось доказать коммунистическое происхождение любви между мужчиной и женщиной, основываясь на примерах семей Карла Маркса и Фридриха Энгельса. В учебнике все было гладко и четко, а вот в реальности... На "галерке" уже начали громко спорить - а не было ли чего между Марксом и Энгельсом? И вдруг с третьего ряда раздалась мелодичная трель. Все затихли, предчувствуя недоброе. Это был Вовочка. Он достал из кармана радиотелефон и сказал:

- Слушаю... Да... Ну и что? Хорошо, выгружайте пока все в третий ангар, а платежки я привезу через полтора часа.

- Вовочка! - взвизгнула учительница. - Давай сюда свои игрушки и занимайся уроком.

- Вы, Мария Ивановна, за эту игрушку всю жизнь не расплатитесь, спокойно ответил Вовочка. - Я вас не трогаю и вы меня не трогайте.

- В этот момент в дверь вошел смертельно бледный Сироткин в сопровождении директора.

- Доброе утро. Это ваш новый учитель эстетики. Давайте, Мария Ивановна, оставим их наедине.

Мария Ивановна вздохнула с огромным облегчением и исчезла.

Шурик с выпученными глазами торчал перед классом и пытался вспомнить, что в таких случаях говорят. Впрочем, класс смотрел не на него, а на Вовочку. Тот с сомнением разглядывал Сироткина.

Наконец он махнул рукой и кивнул, если не одобрительно, то во всяком случае снисходительно. Класс зашуршал, грохнул партами и встал в знак приветствия. Шурик от испуга едва не наделал в штаны. Однако, попадая в спектакль, надо играть свою роль до конца...

- Если есть какие-то вопросы, я отвечу, - промямлил он.

Вопросы посыпались немедленно.

- Тебя как зовут-то бедолага?

- Шурик...

- Как? Жмурик? Ну и что нового в мире эстетики?

- Да так... Много всякого.

- А ты читать-то умеешь?

- А где носки забыл? На книжки поменял?

Шурик чувствовал себя скверно. Он хотел было уже убежать, но тут с первого ряда поднялась очень толстая ученица Даша. Задыхаясь и потея от волнения, она спросила:

- А вот нам тут по эстетике про коммунистическую любовь говорили. А вы тоже про любовь будете рассказывать?

Вопрос поставил Сироткина в тупик, ибо практический опыт по этой части был у него не велик. Однажды, правда, он пьяный шел из клуба и увидел лежащую во ржи Марью - дородную непутевую девку, доярку из его колхоза. Она так соблазнительно выставила на дорогу свои жирные икры, издавая при этом странные звуки, похожие на древние перуанские гимны, что Сироткин упал в ее жаркие объятия и остался в них до утра, пока роса не выгнала их обоих из посевов. Но все это было так давно, что вся любовь из памяти выветрилась, осталась лишь исколотая колосьями задница.