Святослав Логинов - Никто и звать никак

— Ой, не могу!.. У нас будет малыш! Вот умора!.. Вовик, ты гений! Никогда так не смеялся… У нас будет малыш, у всех семерых… А как эта фря трущобная стонала: «Единственный мой!» — я уже тогда еле от хохота сдержался! Малыш-то, малыш! Представляю, какой монстрик родится от семи мужиков сразу! Вы гляньте, девочка-то какова! Как смотрит… Белоснежка и семь громов!

Сонечка медленно поднялась. Серые глаза наливались грозовым мраком.

— Погоди, я всё объясню… — прорезался голос Рината.

— Не надо. Я уже поняла.

Чтобы войти в чужой мозг хозяйке душ не нужно даже касаться лба, но Соня впилась скрюченными пальцами в лицо Рината, и тело безвольно осело на койку.

— Говорите, Белоснежка и семь гномов? За гномов вы, пожалуй, сойдёте, а вот я в Белоснежки не гожусь. Так что придумаем другую сказочку: «Волк и семеро козлов». Как волки с козлами поступают, вы, наверное, догадываетесь. Кто я, вы уже поняли, те, кто лекции не мотал. Повелительница душ, это от слова «душить». Сейчас увидите, как это будет. Мне не впервой, справлюсь. Только когда я бомжих давила, я каждой дала высказаться или, хотя бы, провизжать напоследок. А вы умрёте молча, последнее слово для вас непозволительная роскошь. Даже не верится: всю жизнь купаться в роскоши, а под конец – такое. Прониклись, козлята? Тогда, приступим. Ты, смешливый, без тебя остальные ещё долго могли бы дурить голову влюблённой девчонке, ведь я и подумать не могла, чтобы копаться в мыслях любимого. Ты и будешь первый. Первому легче, у него ещё надежда жива. Опять же, маеты меньше, казни ждать не долго. Иди ко мне, чего стесняешься? В постель лезть не стеснялся. Вот так, был дрянной человечешко, осталась просто дрянь.

Сонечка судорожно сглотнула, подавляя рвотный позыв. Сейчас блевоты не будет, всё должно быть чисто и элегантно, как полагается в высшем обществе. Потом физиология возьмёт своё, но это будет потом.

— Вовик, твоя очередь. Ведь это же ты придумал небывалое развлечение. Креативщик… такая карьера коту под хвост! Был Вовик – и нету. Кто следующий? Пусть будет нетерпеливый. Ты сорвал поцелуй прежде, чем за нами захлопнулась дверь. Поторопись и сейчас. Четвёртым пойдёт Захар. Настоящий мужчина, уложить в койку глупую девчонку для него раз плюнуть. Видали, даже сопротивляться пытается! А я, когда ты меня брал, не сопротивлялась. И плевать мне, чей ты отпрыск, сколько миллиардов наследства тебя ждёт. Не дождётся, под каблуком самый мускулистый червяк бывает раздавлен. Вот так. Кто там ещё остался? Этот из нуворишей, детство провёл с сотельником, а потом на день рождения ему преподнесли ворованное тело. Не страшно жить, зная, что прежний хозяин убит? А самому умирать, тоже не страшно? Вот и умирай. Последнего даже смотреть не буду; придавить и дело с концом.

Сонечка обвела смутным взором комнатку, где всё казалось на удивление мирным, и снова погрузилась в чужой разум.

— Что ж, Ринат, теперь мы остались вдвоём. Первый раз наедине с первой брачной ночи. Приятели твои знали, что на тебя нельзя положиться, и кто-нибудь непременно контролировал наши встречи. Хочешь сказать, что ты меня любил? Если это называется любовью, то, наверное, любил. Но когда Вовик предложил повеселиться за мой счёт, ты согласился. Покобенился для порядка несколько минут и согласился. Ах, ты не думал, что приятели так решительно распорядятся моей судьбой! А о чём ты вообще думал? Конечно, первые несколько дней было неловко, а потом ты привык делить меня с другими. Вот и вся любовь. Но ты не расстраивайся, я ведь тоже не сразу влюбилась. Поначалу странно было, что всё так складывается, и жаль тебя. Ведь твоего папаню, о котором ты столько рассказывал, тоже я прибила. Было за что… всё, что вам на лекции про Институт Красоты сообщили – правда. Папа твой был не доктор, а убийца, можешь не вздрагивать. И стерхом он был законченным, уж это я знаю. Он очень жалел, что его дети живут мирно, стерха среди них нет. Вот ведь досада какая – папочка ждёт смертоубийства, а ты с сотельником лежите в кроватке и носом молочные пузыри пускаете. Пришлось папане самому вашу судьбу решать. Лично он вас не убивал, есть железное правило: доктор своих близких не лечит, а палач – не казнит. Он отнёс вас в Центр Психического здоровья, там у него знакомый был, Лев Валерьевич. Тоже живодёр изрядный, но деньги для него было не главное, он ради науки старался, прах её разнеси. До года в психику ребёнка вторгаться нельзя, но ведь научный интерес свербит. Вот Лев Валерьевич одного из вас и выскоблил. Когда я его давила, я ничего об этом не знала. Девчонка-восьмилетка, что я могла понимать? Да и душила я его чужими руками, чтобы памятью его не грязниться. И всё же фактики его биографии выныривают, никуда от них не деться. А знаешь, что меня в этом радует? Что все эти скоты друг на дружку завязаны, и в целом их очень мало. Большинство, всё-таки, нормальные люди. Зачем я это рассказываю? Оно меня мучает, мне выговориться надо. Если хочешь, оборви меня. Можешь говорить, я разрешаю.