Станислав Гагарин - Дело о Бермудском треугольнике

— Не пришлось еще убедиться в обратном?

Аритомо Ямада рассмеялся.

— Пока нет… Как это у вас говорят… Да! И слава богу…

— Теперь у вас сложнейшая задача, профессор. Решить ее — что может быть почетнее для Homo sapiens…

— Верно. Только мы эмоционально и интеллектуально не подготовлены были к развернувшимся событиям. Лаплас говорил, что разум сталкивается с большими затруднениями, когда он углубляется в самое себя, чем когда он идет вперед. Мы не сумели еще слить воедино оба этих движения, хотя и пришли в двадцатом веке к революционному для человеческого сознания выводу о парадоксальности бытия.

— Еще сто лет назад, — сказал Леденев, — Фридрих Энгельс подчеркивал в «Диалектике природы», что в человеческой истории самых развитых народов все еще существует огромное несоответствие между поставленными целями и достигнутыми результатами, что продолжают преобладать непредвиденные последствия, и неконтролируемые силы гораздо могущественнее, чем силы, приводимые в движение планомерно.

— В этом мы уже убедились, Юрий Алексеевич…

— А вам не кажется, профессор, что силы, которые забросили нас во «Время Икс», кем-то управляются?

— Не думаю. Ведь разум, способный искривлять время, это чрезвычайно высокоразвитый разум. А тогда он не станет подвергать другое разумное существо подобным испытаниям, несмотря на любую научную ценность такого эксперимента.

— Профессор прав, Юрий Алексеевич, — услыхал вдруг Леденев чей-то голос.

Он вздрогнул и оглянулся.

Вокруг никого не было.

— Вы слышали? — спросил он у Аритомо Ямада.

— Что именно?

— Ну, то, что вы правы…

— Это вы мне сказали?

— Ничего я не говорил вам! Я сам услыхал эти слова… Что это было?

Аритомо Ямада пожал плечами.

— Слуховая галлюцинация? — предположил он.

— Нет. Это я разговаривал с вами, — услышали они вдруг.

Теперь профессор и Леденев остолбенело смотрели друг на друга. Юрий Алексеевич хотел произнести какие-то слова и открыл было рот, но Аритомо Ямада предостерегающе поднял руку.

— Меня называют Старший Отец или Фитауэр. Дети поручили мне вступить с вами в контакт и объяснить случившееся. Я нахожусь сейчас на середине бухты. С такого расстояния трудно говорить… Но там, где вы стоите, слишком мелко, мне не подойти к берегу. Пройдите подальше, туда, где гряда камней. Я подплыву к вам и расскажу обо всем.

Изумленные этой речью, которую они «слышали», ощущали в сознании, Аритомо Ямада и Юрий Алексеевич заторопились к указанному месту.

Когда они поднялись на гряду наваленных к урезу воды базальтовых обломков, то увидели подплывающего к ним крупного дельфина.

— Да, профессор прав. Вы находитесь в будущем, и те, кто управляет структурой времени, вовсе не хотели вам зла. Их нравственные принципы безусловно отрицают какое бы то ни было вмешательство в существовании разумных существ. То, что произошло, случилось без их ведома, и сейчас они готовы к исправлению временных искажений.

Вы находитесь на планете Земля, на повзрослевшей Земле будущего. Сейчас люди уже не живут на ней. Да, Земля — колыбель человечества, но схваченное жаждой проникновения, обладающее беспокойным, идущим разумом человечество не могло вечно оставаться в колыбели. Уже в тот период, который земные историки определили как период развернутого строительства коммунистического общества сначала в нескольких странах, затем на всей планете, уже тогда люди принялись осваивать космос. Попытки их были весьма примитивными, но героическими. Когда наступила эра всеобщего равенства и братства народов планеты, когда земляне стали единой семьей, тогда начался новый этап в развитии человечества — космизм. Объединенные, не знающие больше ни вражды, ни разъедающей сознание подозрительности, недоверия к друг другу, земляне совершили переворот в технологии и энергетике. Постепенно постигли они главные тайны мироздания и научились управлять самим Бытием, им стало подвластно не только Пространство, но и Время.

Земля постепенно пустела. Она превратилась в заповедник, который посещали ваши далекие потомки, когда их вдруг охватывала тоска по родной планете, хотя Земля и перестала быть для них домом. Они появлялись здесь для утоления чувства Родины, оно не могло исчезнуть у них, постигших Вселенную, и именно потому Дети, так мы, старейшие разумные обитатели Земли, называем их, продолжали по сути своей оставаться людьми.