Мария Симонова - Вирус хаоса

В центре площадки находился маленький бассейн, над которым билась радужными переливами фонтанная гроздь. Со стоявшего рядом белоснежного дивана им навстречу поднялась с улыбкой молодая женщина. За сервированным столиком продолжали сидеть, вяло потягивая вино, трое мужчин, разных по возрасту и комплекции, но одинаково серьезных с виду.

Ген двинулся к ним во главе своей «туристической группы», обозревающей с презрительной завистью элементы чьей-то сладкой жизни. Мэри в бок ткнулся Светкин локоть:

— Узнаешь?..

— Уг-м, — кивнула Мэри, чтобы отвязаться. Насчет мужчин она не взялась бы утверждать что-либо с уверенностью, а вот женщина, обменявшаяся с Геном парой тихих слов, несомненно, была ей знакома.

— А-а, Евгений! — заговорил один из мужчин — лысый и грузный, похожий одновременно на крупное хлебобулочное изделие и на какого-то депутата, мелькавшего по телевизору, чье имя Мэри запамятовала, а скорее всего просто не знала. — Заждались-заждались! Спасибо, нам тут твоя Ивоночка скучать не давала.

Женщина ответила ему любезной улыбкой, какой обычно отвлекают внимание, одновременно подсыпая в бокал яд.

— Вот и мы, — кивнул Гений.

— Это, значит, и есть твоя команда? — лысый оглядывал их неспешно, с весьма довольным видом, хотя доволен был, похоже, исключительно собой. Его сосед справа — усатый крепыш, напомнивший Мэри одного известного продюсера, если убавить усов и добавить лысины — тоже оценивающе разглядывал гостей. Третий — черноволосый и прилизанный, самый молодой из них изучал компанию с цепкой заинтересованностью работодателя, нанимающего грабителей банков.

Мэри надеялась, что последнее наблюдение — побочный эффект работы на полную мощность ее богатого воображения.

— Это наши специалисты, — пояснил Гений.

У Мэри неприятно заныло под ложечкой — ничего-ничего, сказала она себе, все равно бояться уже поздно, каяться пока рано, бежать некуда. Кстати, сам вопрос — от чего бежать? — оставался пока открытым. Финансовая сторона ей как-то не приходила в голову, пока о ней не заговорил один из присутствующих:

— За какой процент они работают? — спросил усач. — Предупреждаю, что в случае неудачи…

— Они рискуют за долю в ставке, — прервал Гений, — и прекрасно знают, что в случае неудачи останутся ни с чем. Итак, господа, давайте начнем. Андрей Валентинович, вы можете приступать к изложению дела.

— Ну что ж… — лысый опустил на стол бокал, откинулся поудобнее и, доведя кое-кого из слушателей до зубовного скрежета, начал: — То, что нас интересует, находится на той стороне реки. В том здании, — он указал на противоположный небоскреб и добавил с улыбкой: — Вернее, на нем.

Мэри навострила ушки, однако отметила, что, когда сдобный Андрей Валентинович начал что-то излагать, его сходство с политическим деятелем усилилось. Ничего удивительного, ведь с голубых экранов они, как правило, вещают, по большей части намекая на свою простую и честную, идущую от корней гениальность, в отличие от этих проворовавшихся, коррумпированных, через одного бесноватых недоумков — своих же коллег по Думе.

— Как вам, может быть, известно, — излагал далее лысый, — там расположена посадочная площадка, на которой стоит мой вертолет. И я абсолютно уверен в том, что его невозможно оттуда угнать. Однако некоторые товарищи… — он поглядел по очереди на своих соседей и констатировал с укором — …считают иначе.

— Не буду отрицать, — улыбнулся усатый, — считаю. Видишь ли, Андрей, я кое-что слышал об этих, — кивок в сторону гостей, — специалистах. Я уверен, что не пройдет и часа, как твой геликоптер окажется неподалеку от нас, ну, скажем, приземлится по ту сторону фонтана. И готов подкрепить свои слова… — Он достал блокнотик, что-то написал в нем, вырвал листок, продемонстрировал запись соседям и положил на середину стола, — …вот этим.

Андрей Валентинович полез в карман за книжечкой и вскоре шлепнул рядом свою бумажку — так пафосно, словно раскрывал последнюю карту, и она была козырным тузом. Что можно было заподозрить и по выражению лица третьего, до сих пор молчаливого персонажа. Тот присоединил свою бумажку к предыдущим со словами:

— Боюсь, Андрей Валентинович, что украдут.

— Не боишься, Мамука, не боишься, — Андрей Валентинович погрозил ему пальцем-сосиской, — а надеешься.

— Увы, как и я, — сказал Гений, кладя поверх их бумажек три стодолларовые купюры — За благополучное прибытие вашего вертолета на нашу крышу. Прошу прощения за невольный каламбур, — и он учтиво кивнул в сторону Мамуки. Тот сверкнул в ответ снисходительной и какой-то сверхъестественно-белозубой улыбкой.