Герберт Уэллс - Пища богов (пер. Тан)

— Из ружей?

— Да, совершенно так, как по крысам стреляют. Пули просвистели вокруг меня, одна попала в ногу.

— Ну и что же?

— Ну, я ушел и пришел к вам, оставив их там стрелять сколько угодно. А теперь…

— Что?

— Ведь это только начало. Они теперь бегут по моим следам. Хотят нас разлучить.

— Это им не удастся!

— Конечно, не удастся, но мы должны спасаться у наших братьев — у Коссаров.

— А как к ним пройти? — спросила принцесса.

— Вот сюда, к востоку. Они прибегут с запада, значит, нам нужно идти в противоположную сторону. Вот по этой аллее. Погодите, я пойду вперед, посмотрю, нет ли их там.

Редвуд попробовал двинуться, но принцесса схватила его за руку.

— Нет! — воскликнула она. — Я не пущу вас одного, а напротив, буду стараться идти как можно ближе. Я ведь все-таки для них священная особа. Если я буду рядом с вами, то они не осмелятся стрелять.

С этими словами она прижалась к нему, а он с внезапным порывом нежности обнял ее и поцеловал в щеку. С минуту они молчали.

— На жизнь и смерть! — шепнула принцесса и затем, обняв его за шею, приблизила свое лицо к его губам и сказала: — Милый! Поцелуй меня еще раз.

Редвуд не заставил себя просить, и некоторое время влюбленные провели исключительно в поцелуях, а потом, взявшись за руки, пошли вперед, к убежищу, построенному Коссарами.

Так началось гонение на гигантизм.

Пока влюбленная пара гигантов проходила через парк, в нем между деревьями уже показалось множество конных пигмеев, тщетно старавшихся догнать ее. Но при выходе из парка гиганты вновь были встречены вооруженной толпой пигмеев, и хотя Редвуду очень хотелось подраться с ними и прорваться сквозь их ряды, однако принцесса увлекла его в обход.

Когда они шли, над их головами свистели пули.

Ничего не зная о ходе событий, о новых законах и преследовании гигантизма, не зная даже о существовании на свете подобных ему исключений из общего правила в росте человеческом, молодой Каддльс выбрал как раз этот день, чтобы выйти из своих известковых ям и познакомиться с окружающим миром. Надо же было и ему когда-нибудь дойти до этого! В Чизинг-Айбрате все его вопросы оставались без ответа, так как новый викарий был, пожалуй, еще непросвещеннее старого, а бестолковая работа довела его наконец до полного отчаяния.

«Из-за чего я работаю в этих проклятых каменоломнях? — думал он. — Почему я осужден ходить только по известному месту, не смея выйти за его границы и посмотреть, что делается на белом свете? Что я такое сделал, чтобы меня приговорить к такому к такому наказанию? Да я просто не хочу нести его!»

Будучи существом некультурным, он тотчас же превратил свою мысль в дело: схватил тележку с известью, поднял ее кверху и с размаху швырнул на землю, причем от нее, конечно, не осталось и следа. Затем он сгреб целый ряд тележек и сбросил их с обрыва. Потом захватил огромный кусок известняка и кинул его туда же. Потом могучим ударом ноги сковырнул с временного узкоколейного пути, ведущего к шахтам, ярдов двенадцать железных рельс.

— Очень мне нужно копаться тут в земле до самой смерти! Что я, червяк, что ли, в самом деле? Ломай известняк неизвестно для чего! Слуга покорный!

Порешив таким образом свою судьбу, молодой Каддльс в этот жаркий полдень зашагал через холмы и долины прямо в Лондон (может быть, потому только, что случайно обернулся лицом в эту сторону). Встречавшиеся на всяком шагу красные надписи, так же как испуг и удивление всех встречных, нисколько на него не действовали. Он ничего не знал о результате выборов, передавших власть в руки Катергама, знаменитого «Джека — убийцы гигантов». Он и не подозревал, что, согласно распоряжению правительства, вывешанному на всех полицейских постах, гигантам и вообще лицам, рост которых превышает восемь футов, воспрещено было без особого дозволения удаляться больше чем на пять миль от мест, отведенных для их пребывания. Он не замечал, что опоздавшие остановить его полисмены бежали сзади, потрясая своими палочками. Он спешил ознакомиться с миром, — бедный, невежественный великан.

Лондонские обыватели слыхали про него когда-то. Они слыхали, что он глуп, но добродушен, что местный викарий, представитель леди Уондершут прекрасно умеет держать его в руках, что, несмотря на свой идиотизм, он все-таки высоко ценит благодеяния, ему оказываемые, и проявляет трогательную благодарность к своим покровителям и наставникам. Поэтому, когда из газет стало известно, что Каддльс также должен разделить судьбу прочих гигантов, то многие его пожалели.