Герберт Уэллс - Пища богов (пер. Тан)

Наступило продолжительное ожидание, показавшееся бесконечным. Наконец в норе послышался первый выстрел Коссара, Все встрепенулись, затем, — бац! бац! бац! — посыпались выстрелы в выскочивших из отверстия крыс, и две из них оказались убитыми. Державший веревку почувствовал, что ее дергают.

— Должно быть, Коссар убил одну крысу в норе, — сказал Бенсингтон.

Веревка, при фантастическом освещении похожая на змею, поползла в отверстие, а затем остановилась. Опять несколько минут томительного ожидания. Наконец в отверстии появилось что-то, показавшееся Бенсингтону каким-то чудовищем, но при ближайшем рассмотрении это оказался помощник Коссара, маленький инженер, а вслед за ним показались сначала подошвы Коссара, а потом и его ярко освещенная фонарем спина.

Теперь оставалась в живых только одна крыса, скрывавшаяся в самом отдаленном уголке норы до тех пор, пока Коссар вновь туда не слазил и не убил ее. В конце концов этот бравый малый, превратившийся на время в хорька, прополз по всем ходам норы, чтобы убедиться, что там никого уже не осталось.

— Прикончил! — сказал он своим товарищам, водворившись окончательно в их среде. — Только, если бы у меня в голове был мозг вместо соломы, так мне следовало бы лезть туда голым. Обязательно! Пощупайте, Бенсингтон, если не противно: я весь промок от грязи и пота.

В течение этой богатой фантастическими приключениями ночи Бенсингтону неоднократно казалось, что он создан именно для таких приключений. Особенно ярко мысль эта блеснула в его мозгу после доброго стакана виски.

— Я не вернусь больше на Слэн-стрит! — конфиденциально заявил он высокому белому инженеру.

— Разве?

— Будьте уверены! — отвечал Бенсингтон, мрачно кивая головой.

Усилия, употребленные им при перетаскивании семи убитых крыс к погребальному костру, устроенному в крапиве, довели его, что называется, до седьмого пота и заставили опять прибегнуть к виски во избежание неминуемой простуды.

Перетащив крыс, вся компания собралась на кухне, чтобы передохнуть и подкрепиться, но через полчаса Коссар опять пригласил всех доканчивать начатое.

— Нужно все следы замести, — сказал он. — Обязательно! Ни шума, ни скандала! Прикончить все в одну ночь!

Решили разрушить ферму и сжечь все, что можно. Все мелкие деревянные постройки были сломаны, сложены в один костер посреди крапивы и покрыты вырубленным хмелем, на который взвалили трупы крыс и пропитали все это горючими веществами — парафином и керосином.

Бенсингтон работал с остервенением. Часа в два ночи, рубя топором хмель, он почувствовал такой прилив радостной энергии, что соседям пришлось держаться от него подальше. Потеря очков временно отрезвила ученого, но они скоро нашлись в заднем кармане его же собственного сюртука, хотя как они туда попали, и до сих пор никто не знает.

Вокруг него толпились мрачно озабоченные, энергичные люди. Коссар двигался среди них подобно демону разрушения.

Бенсингтон упивался тем чувством товарищества на жизнь и на смерть, которое совершенно незнакомо мирным горожанам, а служит исключительным достоянием солдат в военное время, разбойников при набеге, — вообще группы людей, соединившихся для опасного предприятия. Он не чувствовал усталости и ко всем окружающим относился с суровой нежностью.

— Жгите все! — командовал Коссар, расхаживая между работавшими. — С землей надо сравнять это крысиное гнездо!

При слабом свете утренней зари его массивная фигура с выдающейся челюстью и с пуком зажженного валежника в руке произвела на Бенсингтона очень сильное впечатление.

— Посторонитесь, — сказал кто-то ученому, дернув его за рукав.

Маленький красноватый огонек, показавшийся в одном месте при основании костра, стал быстро перебегать по сучьям и веткам, а затем вдруг весь костер вспыхнул ярким пламенем. Удушливый дым, треск горящих сучьев и целые потоки искр, осыпавших окрестность, заставили членов экспедиции захватить свои ружья и отойти подальше. Сзади всех медленно шел Коссар.

Одновременно с костром подожжен был и домик фермы. Издали все это представляло замечательно красивую картину, особенно когда из окон жилища Скиннеров показались языки пламени.

В тихом утреннем воздухе столб дыма поднялся на значительную высоту над лесом и привлек к себе внимание обывателей Хиклиброу, которые высыпали на холм в ночном одеянии и были вознаграждены за это не только зрелищем пожара, но и честью приветствовать усталых членов экспедиции, под предводительством Коссара, с ружьями на плечах торжественно выходивших из леса.