Уильям Тенн - Лиссабон в кубе

Раздалось одобрительное посапывание. Высокий худосочный мушкетер с печальным лицом высморкался и, аккуратно сложив платок, заметил:

- Общая беда всех подрядчиков. Все они думают, что сантехники могут творить чудеса. Им надо, в конце концов, понять, что сантехники - такие же люди, как и все остальные.

- Я придерживаюсь другого мнения, - произнес только что подошедший гугенот. - По-моему, сантехники на самом деле являются кудесниками. Что нам нужно принять на вооружение - так это всю нашу американскую сообразительность, наше американское умение, нашу чисто американскую способность все учесть и рассчитать до мелочей. Вы заказываете мне канализационную систему в новом микрорайоне такого типа, какого еще никто никогда не применял, и никто толком не знает, какая от нее потребуется пропускная способность. И я рассчитываю всю систему трубопроводов даже с учетом дальнейшего расширения микрорайона, которая будет всегда прекрасно функционировать. И сделаю это, к тому же, с наименьшими затратами.

- Каким это образом? - поинтересовался мушкетер-недомерок.

- А таким, - отпарировал гугенот. - Приложив свою американскую творческую фантазию, свою американскую мастеровитость и свою американскую способность учесть все мелочи. Вот каким образом.

- Простите, - поспешил вмешаться Альфред Смит, опасаясь, что мушкетер-недомерок наберется духу и полезет в дальнейшую словесную перепалку. - Господа, не знает ли кто-нибудь, какие призы будут вручаться сегодня за лучший наряд, какие - на прощание, и все такое?

Наступила тишина. Затем гугенот (Колиньи? Конде? Де Роган?) наклонился и похлопал его по груди.

- Когда у тебя возникает вопрос, сынок, самое главное - найти человека, который может на него ответить. Поэтому обратись лучше к человеку у входа - он наверняка знает, что будут давать на прощанье. Скажи ему, что тебя послал Ларри, что Ларри, просил, чтобы он рассказал тебе все о сегодняшних призах. И он, сынок, удовлетворит твое любопытство. - Он снова повернулся к своему негодующему собеседнику. - Вы еще не начали говорить, а я уже наперед знаю, что за слова у вас на языке. И поэтому уже сейчас говорю, что вы неправы.

Альфред начал протискиваться подальше от разгорячившихся боссов водопровода и канализации. На его пути подошедший только что гвардеец кардинала глубокомысленно заметил палачу в черном капюшоне:

- Этот Ларри - большая шишка. Я бы многое отдал за то, чтобы увидеть, как он сядет задницей в лужу.

Палач кивнул и легонько толкнул его топором в плечо.

- Когда-нибудь прозвучит анонимный звонок в Санитарную Инспекцию насчет него, и пришлют такого инспектора, которому нельзя будет сунуть в лапу. Вот и все! Как должно быть со всяким, кто покупает выброшенные в утиль трубы, хромирует их и продает своим товарищам как новые, лишние для него...

Резиновое лезвие топора затрепетало над плечом палача, как знамя на ветру.

Через несколько минут Альфред добрался до входа, раскачиваясь на складном стульчике. - Разве меня посвящают во что-нибудь важное?

Он надвинул шляпу на глаза и уставился в пустоту, размышляя.

- А почему бы вам не расспросить в баре? Все заправилы находятся сейчас там.

Заправил оказалось что-то слишком много. Кринолины, экстравагантные прически и напудренные парики настолько заполнили помещение бара, что полдесятка его завсегдатаев в потрепанных костюмах и поношенных куртках, казалось, были единственными, облаченными в настоящие маскарадные наряды наряды бедствующих, обиженных судьбой анахронизмов из будущего, каким-то образом затесавшихся в императорском Версале.

Бушке Хоровиц, высоко подняв Железную Маску, несмотря на строжайшие указы короля и кардинала, принимал членские взносы, высказывая свое мнение о перспективах использования стояков и стоячих душевых толпе, разодетой в парчу и шелка. Периодически он щедрым жестом бросал монеты бармену неуклюжему, сердитому на вид мужчине с окладистой бородой.

Продираясь сквозь толпу и едва успевая извиняться, Альфред скоро понял, что протолкнуться к нему нет никакой возможности. Поэтому он пытался выяснить что-либо в отношении призов у окружающих, но на него никто не обращал внимания. Видимо, нужно поискать кого-либо поменьше рангом.

Кто-то потянул его за рукав кардинальской мантии. Герцог посмотрел вниз и увидел весьма худую мадам Дюбарри, сидящую в пустой кабинке. Она улыбалась.

- Вздрогнем? Ты да я. Вдвоем, - пояснила женщина.

Альфред покачал головой.