Уильям Тенн - Разгневанные мертвецы

Но если мы желаем продержаться до момента, когда эти "как-то" начнут осуществляться, то список новорожденных у нас должен стать длиннее списка боевых потерь. В последнее десятилетие этого не происходило, несмотря на все более и более жесткий "Кодекс о деторождении", постепенно обращавший в прах все наши моральные принципы и общественные достижения. Потом настал день, когда кто-то из Полиции утилизации обратил внимание на то, что почти половина наших кораблей изготовляется из металлолома, собранного после сражений. И он задумался: а куда подевались бывшие экипажи этих обломков?..

И тогда блондинка и ее коллеги впервые произнесли термин "заменители солдат".

Я был компьютерщиком второго класса на старом "Чингисхане", когда первая их партия прибыла на борт в качестве пополнения. И скажу вам, друзья, у нас имелись веские основания называть их "зомби"! Почти все они были синие, как ткань их униформы, дышали столь шумно, словно были астматиками со встроенным в легкие мегафоном, глаза сияли разумностью медузы... а как они ходили!

Мой друг Джонни Краро, которому довелось стать первым погибшим во время Великого Прорыва 2143 года, обычно говорил, что они словно пытаются спуститься по склону крутого холма, у подножия которого вырыта большая и уютная могила семейного размера. Тело прямое и напряженное. Руки и ноги двигаются медленно-медленно, а потом резко--дерг! Жутко, как в аду.

Они годились только для самой тупой физической работы. Но даже в этом случае... если прикажешь зомби вытереть лафет орудия, то надо не забыть через час вернуться и "выключить" его, а то он протрет и лафет, и обшивку насквозь. Конечно, не все они были настолько тупыми. Джонни Краро говорил мне, что ему даже попадалось несколько таких, что достигали умственного уровня имбецилов--когда были в нормальном состоянии.

С точки зрения ВСЗ, их погубили битвы. Но нельзя сказать, что они во время сражения трусили--как раз наоборот. Старый корабль дергается и скрежещет, каждые несколько секунд меняя курс; каждый "ирвингл", скрэмблер и нуклеонная гаубица на огневой палубе раскаляются чуть ли не добела от выделяемого тепла; громкоговорители в переборках хрипло выстреливают команды, которые человеческие мускулы не успевают выполнять; техники из аварийной команды с искаженными от напряжения лицами носятся от одного повреждения к другому; все вокруг работают на пределе возможного, матерясь и гадая вслух, почему эотийцы так долго не могут расколошматить столь крупную и медленную мишень, как "Чингисхан"... и вдруг натыкаешься взглядом на зомби: резиновые руки стискивают метлу, челюсть отвисла, а он с жуткой добросовестностью идиота подметает палубу...

Я помню, как целые орудийные расчеты впадали в ярость и набрасывались на зомби, орудуя ломами и кулаками в металлических перчатках. Однажды даже офицер, бегущий в рубку управления, остановился, выхватил пистолет и принялся всаживать пулю за пулей в синекожего зомби, мирно протирающего иллюминатор, в то время как на корме бушевал пожар, а когда зомби непонимающе и покорно рухнул на пол, молодой офицер стоял над ним и нараспев произносил, словно успокаивал собаку: "Лежать, парень, лежать, лежать, черт бы тебя побрал, лежать!"

Именно эта причина, а вовсе не их низкая эффективность, в конце концов вытеснила зомби из экипажей: в бою у находящихся рядом с ними попросту не выдерживала психика. Быть может, если бы не это, мы со временем привыкли бы к ним--с чем только человек не свыкается в бою. Но зомби уже перешагнули ту грань, за которой кончается просто война.

Их не волновала, совершенно не волновала перспектива умереть вновь!

Что ж, все говорят, что зомби новых моделей намного совершеннее прежних. И не дай Бог, если это окажется не так. Лишь тонкая грань отделяет "рогатку" от патруля самоубийц, и для выполнения ее безумной миссии, не говоря уже о возвращении, от каждого члена экипажа требуется безупречное выполнение своих обязанностей, да еще на пределе возможного. К тому же кораблик очень мал, и людям нужно ладить между собой в такой тесноте...

Я услышал в коридоре топот нескольких пар ног. Шаги стихли у двери.

Они ждали. Я ждал. Моя кожа начала покрываться мурашками. И тут я услышал неуверенное шарканье подошв. Они нервничали перед встречей со мной!

Я подошел к окну и посмотрел вниз на плац, где старые ветераны, чьи тела и умы были слишком изношены и уже не подлежали восстановлению, обучали облаченных в форму зомби во время строевой подготовки пользоваться свежеобретенными рефлексами. Это зрелище напомнило мне школьный стадион, где много лет назад хриплый стариковский голос выкрикивал мне и одноклассникам такие же лающие команды: "Раз, два, три, четыре. Раз, два, три, четыре". Только местные ветераны выкрикивали не "раз!", а какое-то другое слово, которое я не сумел разобрать.