Олег Шрайбер - Белые боги Конго

— Пилотом, — ответил Зверев, взбираясь на спину Рекс-Т.

Повозившись там пару минут, он сказал Опанасенко:

— Хочешь глянуть?

Опанасенко вскарабкался по броне к распахнутому люку и заглянул внутрь.

В нос ему ударила жуткая вонь сгоревшей органики, а в лицо рассмеялся обгоревший череп в шлемофоне, намертво приплавленному к костям. Отшатнувшись, Опанасенко оступился и кубарем слетел вниз, где согнулся дугой, с трудом сдерживая рвотные позывы.

— Не боись — не блеванешь — нечем, — успокоил его Грицько, — боевой суп усваивается организмом на девяносто девять прцентов.

— И пахнет так, как будто его уже пару раз ели, — добавил отдышавшийся Опанасенко, вспоминая утреннюю трапезу.

— Ничего, привыкнешь. Видишь, куда попало, — прапорщик ткнул пальцем в маленькое круглое отверстие в броне. — В трансмиссию. А в кабине просто пожар был.

Грицько поднял голову и сказал:

— Зверев, пошарь там в кабине, может, найдешь чего пожрать, или электронную фигню какую для лейтенанта нашего. Ас тебе этот не мешает там?

— Да нет, сидит себе спокойно, воняет. — ответил Зверев, скрываясь внутри. Опанасенко с трудом подавил очередной позыв.

— Зеленый ты еще у нас, — сказал прапорщик, глянув на рядового, и имея в виду, вероятно, цвет его лица, — не обстреляный.

В это самое время, пока первая рота выполняла боевую задачу в квадрате 21–78, капитан предавался тяжелым размышлениям. Проблем было несколько. Во-первых, брикетов с концентратом боевого супа оставалось всего на неделю, и пополнить запасы было негде. Во-вторых, надо было что-то делать с рядовым Шмалевым, лежащим в позе зародыша у командирской палатки в совершенно непристойном виде и с видимым наслаждением сосущим собственный большой палец. В-третьих, надо было выходить на связь со штабом дивизии и докладывать об успехах, хотя успехов не было решительно никаких. Безрезультатно поломав голову над первой проблемой, капитан Иванов перешел ко второй. Эта проблема частично решалась лейтенантом Павленко, который уже раскурочил большую часть поверженного доблестным прапорщиком кибера, и с минуты на минуту должен был выдать на гора искомое — штаны бесстыдника Шмалева. Попытки же привести рядового в чуство не увенчались успехом, хотя были использованы решительно все средства — от вливания боевого супа и обоняния подопытным носков лейтенанта до электрошока и прослушивания по громкой связи национального гимна. Суп Шмалев исторгал обратно, причем через нос, чем поверг лейтенанта в шок, а капитана в глубокое уныние, на носки и электрошок не реагировал вовсе, а гимн действовал на него довольно странным образом — амплитуда и частота посасываний изменялась в полном соответствии с мелодией, и капитан поспешил выключить звук во избежание недоразумений.

Тягостные раздумья капитана были прерваны трелью мобильного телефона оперативной связи. Звонок был из штаба дивизии. С покорностью обреченного Иванов взял трубку.

— Капитан Иванов!

— Слушай, капитан, — узнал Иванов бас комдива генерала Пузова, — тут такое дело… В общем, ты член партии?

— Конечно, товарищ генерал! — Иванов инстинктивно схватился за нашивку на груди с силуэтом медведя.

— Ну тогда ты присоединишься к нашему мнению. Подробности тебе сейчас сообщат.

— Слушайте и запоминайте, капитан, — ворвался в трубку строгий баритон полковника Рыжова, начштаба дивизии, — в данный момент оперативная обстановка на участке ответственности дивизии складывается не лучшим образом. Согласно полученным разведданным, на вашем участке сейчас произойдет прорыв большой массы кибертехники противника при массированной поддержке с воздуха. В связи с этим принято решение взорвать в вашем квадрате ядерный фугас. Поскольку противник уже начал постановку помех, наводить боеголовку на цель будете лично вы, голосом, по мобильному телефону. Все, что от вас требуется, это отчетливо говорить что-нибудь в трубку, без пауз. Понятно? Выполняйте!

— Служу народу… — севшим голосом сказал капитан.

— Громче, четче и без театральных пауз, капитан! Вы гвардейский офицер или кисейная барышня?! Время подлета почти четыре минуты, и мне нужен непрерывный сигнал все это время! Выполняйте приказ! — рявкнула трубка.

Капитан Иванов не знал, что такое кисейная барышня, но сравнение ему не понравилось. Он набрал полную грудь воздуха и разразился потрясающей тирадой, в которую вложил всю свою душу, все знания, полученные во время обучения, весь опыт кадрового офицера и почти весь словарный запас. Речь его была абсолютно нецензурна и совершенна по стилистике, в ней было не менее семи слоев смысла и деепричастные обороты проваливались друг в друга, складываясь, как бесконечные матрешки. Голос его грохотал над поляной, воздух звенел и пел. Где-то в середине его речи в небе прогремел гром, над поляной пронеслось темное продолговатое тело и обрушилось в болото, подняв тучу пара и забрызгав грязью все вокруг, но это не остановило капитана, он довел свою мысль до конца и в конце спросил: