Эрик Рассел - Алтарь страха

Тем не менее он пострадал гораздо серьезнее, чем признался Дороти. Брэксом потерял сознание, а когда пришел в себя, он сидел на ступеньке лестницы. Над ним склонились двое спасших его от падения мужчин, выражая ему непритворное сочувствие. Здоровенная шишка на локте объяснялась легко. Он и сам помнил, как ударился локтем о бетонную ступеньку, прежде чем отключиться. И совсем другое дело шишка на голове — удара головой он не помнил.

Боже правый, уж не шарахнули ли его сзади?

В тот день это происшествие так встряхнуло его умственно и физически, что рабочее утро начисто оказалось испорченным. Восстанавливая в памяти события того дня, он сейчас никак не мог припомнить, чем же занимался до полудня, когда наконец добрался до предприятия. Он пытался сообразить, где причина, а где следствие в цепочке падение — потеря сознания — падение. А может быть, сплоховало сердце? И может быть, стоит проконсультироваться с доктором во избежание худшего?

Да, после того потрясения он полностью потерял ощущение времени. Каким-то образом из этого утра исчезли два часа, и ему пришлось взять такси, чтобы успеть добраться до предприятия до конца крайнего срока.

Так начиналась пятница, тринадцатое число.

Несчастливый для него день. Падение. Два человека готовы подхватить его. Из ниоткуда появившаяся шишка на голове. Утро с пропавшим временем. Пара водителей, сплетничающих рядом с ним, что ввергает его в состояние депрессии. Преследующий его здоровяк. Бегство испуганной крысы. Риардон в поезде. Рота, полк, армия.

Он сидел, вжавшись в скамью, а мысли неумолимо неслись вперед. Потребовалась напряженная и тщательная работа, чтобы создать атомную бомбу. Но взрыв ее зависит от небольшого приспособления.

«Если не натянуть тетиву, то не выстрелишь».

Предположим, просто предположим, что кому-то удалось придумать нечто похожее на человеческий мозг, добавив к содержащимся в нем данным что-то такое, что создает критическую массу. И мозг достаточно продолжительное время находится в состоянии покоя, пока в него насильно не закладывают новые данные, добавляя к прежним знаниям. И тогда достаточно создать определенную ситуацию, чтобы механизм заработал.

Несколько слов, оброненных водителем-насмешником.

Детонация механизма.

Мысленный взрыв.

Он стремглав выскочил из здания вокзала, натыкаясь на пешеходов и рассыпая невнятные извинения. Кое-кто оглядывался ему вслед. Он понимал, что привлекает к себе внимание, но был настолько увлечен, что ни о чем уже больше не заботился.

Реальное разрешение его затруднений находилось в рядах той роты, что могла стать полком. Он отчетливо понимал это, как и то, что добраться до роты очень трудно, а еще труднее разговорить ее. Кое-кто из пострадавших, может быть, что-то и скажет, а кое-кто окажется более подозрительным, чем не совсем еще потерянный для дела Хендерсон. А кое-кто вообще скажет, что привык жить с этим кошмаром и даже балдеет от этого, как наркоман.

— Но послушай, брат, я не полицейский, не секретный агент, я не сотрудничаю с властями! Я всего лишь Ричард Брэнсом, научный работник, находящийся в бегах, потому что тоже живу в мире кошмаров. И меня вовсе не разыскивают за убийство, которое, как мне кажется, я совершил. Ведь я убежден, что давным-давно убил некую девицу по имени Арлен Лафарж. А как по-твоему, что ты натворил?

И если хотя бы один из них скажет:

— Бог мой, Брэнсом, тут происходит что-то странное. Да ведь это я убил Арлен Лафарж! В некоем захолустье под названием Бэльстоун. Я уверен, что это сделал я. А уж как тебе это удалось...

— А почему ты так поступил?

— Она оказалась просто сукой. Она сама меня довела. Я был вне себя. Она меня до сумасшествия довела.

— Чем?

— Ну... хм... Сейчас уж и не помню. Это произошло давно, да мне и надоело вспоминать.

— Вот то же самое и со мной. А может быть, мы вдвоем отыщем остальных и выясним, сколько из них еще пристукнули Арлен Лафарж? Неплохо было бы узнать. Забавно. Мы представили бы копам массовое признание, набились бы в тюрьму и стали бы отсчитывать часы до нашего конца.

Можно чего-нибудь добиться таким путем? Все можно. Человеческий мозг в состоянии все представить. Однако же враг может оказаться предусмотрительным и не пойдет по проторенному пути, а нагрузит каждого пострадавшего своей жертвой. Хендерсон, например, похоже, владеет своим индивидуальным секретом: он и глазом не моргнул при упоминании Арлен и Бэльстоуна и отрицал всякое знакомство и с этим именем, и с этим местом.