Борис Фортунатов - Всемирный следопыт, 1929 № 11

— Занятия мои с детьми, — сказал он, — единственное светлое воспоминание из времен моей миссионерской деятельности. Дети привязались ко мне и не хотели отпускать.

— Что же вы нам ничего не рассказали о вашей педагогической работе среди дикарей? Ведь это крайне интересно.

— Когда-нибудь расскажу. А сейчас займемся зверьем.

У одной ехидны в голени передних лап мы обнаружили сквозные раны.

— Дело в том, — перевел мне Джон объяснения дикарей, — что эта ехидна, привязанная на время ночовки к дереву за передние лапы, ухитрилась сбросить свои путы, Бегство было замечено, беглянка поймана, и на этот раз путы были продернуты сквозь лапы.

— Что за варварство! Запретите им, Джон, проделывать такие жестокости и дайте им мешки для доставки животных. Эту искалеченную мы обречем на вскрытие, а другую посадим в клетку и будем наблюдать.

Так и сделали. Первую ехидну захлороформировали, вторую посадили в большой досчатый ящик, забив сверху гвоздями. Ехидна покорно подчинилась своей участи.

Внешний осмотр животного дал следующее: зверок около тридцати пяти сантиметров длины, покрыт иглами, образовавшимися из спайки волосков, утиной формы клюв вдвое уже, чем у водяных утконосов, и в нем длинный кнутообразный язык.

— При помощи острого длинного клюва и, такого же языка, — говорит Джон, — ехидна во время своих ночных странствований вылавливает червей и насекомых из нор, расщелин скал, из-под коры. Подобно муравьеду погружает она в муравьиную кучу язык и, облепленный муравьями, втягивает его обратно, почему и получила прозвище «муравьиного ежа». Несмотря на величину и свирепость австралийских муравьев, толстая кожа служит ехидне надежной от них защитой. Трудно понять, чем заслужила она название ехидны, скорее всего своей несколько ядовито плутоватой физиономией. Название это тем более неудачно, что заставляет смешивать ее с черной ехидной, ядовитейшей из наших змей. Сильные лапы ехидны позволяют ей необычайно быстро, прямо на глазах преследователя зарываться в землю.

При вскрытии мешка ехидны мы нашли там чуть живого, сантиметра в два детеныша, очевидно недавно вылупившегося из яйца. Тут же, на брюшной поверхности мешка было расположено «млечное поле», питавшее детеныша молоком.

— Оно называется «млечным полем», — пояснил я, — потому что здесь отдельные млечные железки не соединены как у высших млекопитающих в одну массу молочной железы, на вершине которой находится сосок, объединяющий в себе все млечные протоки. Соска здесь нет, железы разбросаны по площади «поля», и детеныш не сосет, а слизывает капельки молока, выступающего из отверстий в железах. Во внутреннем строении ехидны имеется ряд черт, общих с птицами. Так, в плечевом пояске имеется соединение ключиц, напоминающее такое же образующее вилку соединение у птиц, почему утконоса и ехидну называют иногда вилкообразными животными. Но наука закрепила за ними название однопроходных, подчеркивающее еще более интересную черту их строения. У них имеется такая же как у птиц клоака, то-есть расширение конца прямой кишки, куда у птиц за отсутствием мочевого пузыря открываются мочеточники. У ехидны в эту же клоаку открываются и органы размножения, так что через один проход идут и моча, и кал, и яйцо. Кроме того, так же как и у птиц, у ехидны имеется один левый яичник. Как видите, ехидну и водяного утконоса не без основания называют вдобавок ко всем их многочисленным кличкам еще и птицезверями.

Когда на следующее утро мы пришли в сарай проведать нашу пленницу, доски, которыми мы забивали ящик, оказались развороченными. Ящик был пуст, и нора, прорытая под стену сарая, указывала нам путь бегства нашей узницы.

— А ведь какой тихоней вчера прикинулась! — с досадой заметил я.

— Дневная апатия у этих животных всегда сменяется необычайной ночной энергией, — сказал Джон. — К тому же нет животного, более свободолюбивого чем ехидна. Дорожа своей свободой и жизнью, она поразительно осторожна. Можно прожить по соседству с ехидной годы, ни разу ее не увидев. Она скользит бесшумно, как тень, и при малейшем подозрении на опасность при помощи своих лап буквально проваливается сквозь землю. Боязливая, недоверчивая, упрямая, ехидна трудно поддается приручению, и нужно много времени, чтобы она хоть немного привыкла к своему хозяину. Поэтому не сокрушайтесь, Рихард. Лучше мы совершим небольшую экскурсию в места, где они водятся, и понаблюдаем их в натуре. Ехидна в неволе — это уже не ехидна.