Роза Сергазиева - Парадокс Дорианны

– Ко мне пришла дама, представилась вашей подругой, – поклонился вежливо Бомер. – И попросила продать колье, которое так вам понравилось.

– У меня практически нет подруг, – возмутилась Антуанетта. – Как вы могли поверить неизвестно кому?

– Но ведь Вы и раньше, – смутился мастер, – приобретали украшения в тайне от мужа, оплачивая счета постепенно. Поэтому я подумал, что опять решили действовать через посредника.

– Все равно не поверю, – происходящее напоминало Антуанетте страшный сон, – чтобы вы легко вручили столь дорогостоящее украшение неизвестно в чьи руки!

– Почему неизвестно, – голос ювелира дрожал от волнения. – Мне предъявили письменное поручительство от имени высокопоставленного лица, – и гость достал из кармана документ. – Вот, здесь подпись, она настоящая.

– И кто же выступил в роли поручителя? – королева развернула свиток.

– Уважаемый Эдуард Роган, – с гордостью сказал ювелир.– Я лично разговаривал с ним, он подтвердил Ваше желание приобрести ожерелье и сообщил, что именно Вы попросили кардинала стать поручителем сделки. Я разбил всю сумму на несколько выплат. Срок первой давно истек. Поэтому и осмелился обратиться к Вам напрямую.

– Но с кардиналом я вообще не общаюсь, – королева поняла, что вот-вот расплачется. – Чертовщина какая-то…

Она отпустила ювелира и поспешила к мужу. Кто же еще должен защитить ее честь?

Антуанетта усиленно возводила свой маленький мирок – неделями не покидала Малый Трианон. И хотя любила балы и маскарады, постепенно прекратила всякие поездки в Париж, предпочитая устраивать праздники дома. Ей неожиданно понравилось проводить свободные часы со своими детьми: играть с ними, ходить на прогулки в парк. Она с удовольствием исполняла и роль любящей жены. Ждала каждый день, когда иссякнет в приемной короля длинная очередь посетителей-просителей, чтобы рассказать Огюсту, что их дочь научилась писать смешными буквами свое имя, старший сын сломал недавно подаренную заморскую игрушку, а младший кроха не засыпает, если папа не придет поцеловать его на ночь. Милые заботы так захватили молодую женщину, что она не хотела тратить время на других людей, намеренно ограничила круг общения несколькими друзьями. Королева полностью устранилась от какого-либо участия в государственных делах, не поддерживала отношений с министрами, не занималась протекционизмом. Сторонилась политики, избегала публичности – так, считала она, легче спрятаться от мира, который находился за витой решеткой Версаля и откуда иногда доносились злобные выкрики в адрес ее и ее мужа. Но история с бриллиантовым колье, к которой она реально не имела никакого отношения, вывела женщину из равновесия, и Антуанетта, поддавшись эмоциям, впервые изменила правилам, которые сама же установила.

Королева потребовала гласного расследования. Кардинала Рогана арестовали , дело готовилось к слушанию в суде.

Кардинал Роган не находил себе места: он был еще одним давним и тайным воздыхателем Антуанетты. По ночам, ворочаясь с боку на бок в своей одинокой постели, мучаясь стариковской бессонницей, он вспоминал видение пятнадцатилетней давности… Бьют торжественным набатом колокола. И он, тогда простой священник открывает перед юной девой двери Страсбургского собора. Она идет маленькими шажками по холодным плитам и бросает робкий взгляд на Рогана. Священник хватается рукой за сердце: какие красивые волосы у девочки, но особенно поражают глаза – синие-синие! Такие кого угодно сведут с ума.

Поднимаясь по карьерной лестнице, получив сан кардинала, Роган оказался в Париже. И «по должности», и на правах королевского родственника он вынужден появляться во дворце, присутствовать на приемах и балах. Судьба опять столкнула его с Антуанеттой. Девочка с пепельными волосами превратилась в элегантную женщину, которая знала о своем преимуществе и всегда старалась «подчеркнуть» необычный цвет глаз и белизну кожи, выбирая для нарядов преимущественно синие или голубые тона. Кардинал, ему уже исполнилось пятьдесят, понимал, что надеяться уже не на что, что он стар для нее. И в отличие от Ксавье, находился всегда на дальних подступах к королеве, никогда не подходил близко. Предпочитая наслаждаться любимой женщиной издалека. Он изучал складки на ее платьях, считал камушки в новых сережках и браслетах, которые вспыхивали бриллиантовым блеском, знал все ее шляпки, перья и шпильки в волосах. И был уверен, что это лишь его тайна.