Александр Соловьёв - Мятежник Хомофара

Дверь «скорой» распахнулась. Полный мужчина в белом халате ступил на асфальт. Огляделся по сторонам, затем вновь втиснулся по пояс в открытую дверь. Медленно пятясь назад, он стал выводить из машины пожилую женщину, придерживая её подмышки. На лице старушки написано страдание.

Дыра в памяти по-прежнему зияет. Беги прямо сейчас?

Расин откинул спинку сидения назад, прикрыл глаза.

Калейдоскоп подвижных картинок завертелся перед внутренним взором: Галах, Портной, женщина с пыльной дорогой в животе, Пиликин с перекошенным от боли, но счастливым лицом.

Вадим поерзал на месте. Не открывая глаз, поискал рукой на коленях: что, если исчезнувшая записка там?..

Ничего не найдя, он стал прислушиваться к стуку замедляющихся сердцебиений, затем склонил голову набок, принялся умащиваться. Пробовал ещё несколько раз напомнить себе о призрачном предостережении, но стала охватывать дремота.

Когда Расин пробудился от сна, темного, как подвал, солнце уже закатилось.

Он взглянул на часы. Двадцать один ноль восемь. Значит, провалился в пустоту на целых пять часов.

Одежда была полностью пропитана потом. Ноги затекли и ныли. Мучила жажда.

Вадим включил двигатель, медленно отъехал от стоянки.

Над входом в приемный покой вспыхнул фонарь.

Дорога, окружавшая здание больницы, выходила на Рижскую. Сразу за углом здания был поворот к двухэтажному торакальному корпусу, но когда Вадим свернул, никакого торакального корпуса он не увидел. Просто здание постепенно превращалось в длинную полукруглую стену. Слева над бордюром нависал ряд лохматых елей, удивительно похожих друг на друга.

Кровь застучала в висках. Он готов был поспорить, что миг назад предчувствовал эту ситуацию. Что за чертовщина здесь творится?!

Завершив поворот, Расин прибавил скорость, и «тойота» помчалась вперед. Ветви елей нависали так низко, что их можно было коснуться, высунув руку в открытое окно.

Дорога, которой никогда здесь не было… Высота бордюра с обеих сторон не меньше полуметра. Гладкий, слишком гладкий асфальт ощущали колеса — ни трещины, ни выбоинки. Полукруглая стена и ели неслись навстречу. Но спустя несколько секунд, за которые Вадим рассчитывал достичь конца стены, он обнаружил, что расстояние практически не сократилось.

Расин почувствовал, как по животу растекается холод. Он прибавил скорости. Справа ещё быстрей в сгущающихся сумерках замелькали пустые проемы окон.

Вадим наклонился к окну, стал всматриваться. Нет, не похоже на торакальный корпус.

Окна проносились мимо. Неожиданно он уловил в одном из них силуэт. Спустя несколько проемов ещё один. Затем еще… И еще…

Женские фигуры. Совершенно идентичные. Одна и та же поза, одинаковое выражение лица.

Стена вращалась, как огромная карусель. Бледные лица женщин слились в единый мерцающий лик. Сомненья не было: повторялся один и тот же силуэт.

Тут ему стало ясно: силуэт не случайный. Женщина стояла там, чтобы видеть его . Она — наблюдатель.

Только кто и зачем поставил её там?

Открытие было чрезвычайно неприятным. Расин включил ближний свет, стал высматривать поворот. Ели были похожи и сменяли друг друга со странной методичностью. Расину казалось, что ониз реального мира провалился в компьютерные автогонки. Никаких поворотов. Только теперь он осознал, что дорога слишком узка, здесь ему не развернуться.

Ловушка?

Он сбавил скорость, глянул назад. Темно. Вновь посмотрел на окна — в тот самый миг, когда машина в очередной раз проезжала мимо стоящей у окна женщины. Вадим даже успел разглядеть её улыбку. Изо всех сил нога сама собой надавила на педаль тормоза.

Перед глазами пронеслась разноцветная вращающаяся сфера.

(за мгновенье до этого он ощутил сильнейшую потребность в каком-то внутреннем потоке, который будто бы должен пробежать по его позвоночнику)

А потом было падение в глубокий тоннель, полет в пустоте…

«Тойота» остановилась как раз напротив входа в приемный покой. Тоскливо горел фонарь, освещая пустое пространство.

Расин судорожно сглотнул. Его всего трясло. Ну… Что теперь?

Может ли он вообще как-нибудь влиять на развитие дальнейших событий? Или в настоящую минуту он всего лишь бессильный созерцатель?

Что же делать? Бросать машину? Бежать?

— Куда? — прошептал он в отчаянии.

Металлическая дверь скрипнула и отворилась. На улицу вышла хрупкая молоденькая санитарка Наташа, закурила, стала вглядываться в вечерний полумрак. Вдруг девушка узнала авто, весело помахала рукой.