Георгий Гуревич - Рождение шестого океана

— У него тоже был принцип. Он пил молоко, — прервал Тутсхолд, прикрывая усмешкой обиду.

— Мой дед, который пил молоко и в отличие от вас богател, говорил мне: «Дельцу нельзя быть упрямым. Спеши туда, где можно заработать, а если ты теряешь деньги, удирай! Везде, где я ссорился с русскими, я терял. Я потерял деньги в Лагнэге с этой вышкой, я чуть не потерял жизнь в Джанджаристане. Вчера, пока вы зубоскалили на выставке, я делал подсчеты. Русские придумали много электрических игрушек, им понадобится целое море тока. Для нас это выгодно. Покупатель налицо, можно крупно заработать. Я закупил по дешевке кучу бесполезной энергии — водопады Ориноко и Игуассу, приливы и отливы Канадского побережья, пустыни Гран-Чако и Атакаму. Лично я вступаю в компанию «Большевики, Сайкл и ионосфера». Долой дорогостоящие интриги, да здравствуют прибыльные дела!

— Не возьмете ли в компанию меня с водопадом Замбези и солнцем Сахары?

Сайкл задохнулся от удивления.

— Старая лисица! Что же вы болтаете о борьбе с электрической агрессией? Вы просто хотели надуть меня!

Кровать стояла далеко от окна, и, лежа на ней, можно было видеть только небо. При свете ночника оно казалось лиловато-синим, как морская даль, и выглядело очень красиво рядом с желтыми от электричества кружевными занавесками. Но под утро мрачная синева выцвела, как будто краску смыли водой. На водянисто-голубом фоне появились пухлые и розовые, как младенцы, облака. А затем луч солнца брызнул из-"за угла, и на стене, над кроватью, уселся радужный зайчик.

Человек усмехнулся и погрозил ему костлявым пальцем.

— Ладно, прыгай пока что. Все равно поймают тебя.

Академик Ахтубин был давно и серьезно болен. Его положение не улучшалось: боли в боку не проходили, мучила одышка. Доктора качали головой все многозначительнее, и жена, провожая их, все дольше шепталась за дверьми. На днях вице-президент Академии спросил Ахтубина, не хочет ли он взять годичный отпуск. По видимому, ему уже подыскали заместителя. Ахтубин вспылил и наговорил грубостей. Но заявление об отпуске все-таки подал.

В комнате было душно, пахло одеколоном, йодом и валерианкой. На мятой подушке не удавалось найти прохладного места. За радиатором что-то потрескивало — вероятно, коробились обои... Даже размышлять было утомительно. Время от времени приходилось давать голове отдых, несколько минут лежать с закрытыми глазами, просто лежать, не думая ни о чем. Но вот на глаза попадал солнечный зайчик, возникала цепь мыслей: солнечный луч — Солнце — потоки энергии. И, опрокидывая бутылочки с лекарствами, профессор шарил на столике в поисках авторучки, спешил записать мысль:

«Отрегулировать солнечное тепло — очередная задача. Жару нужно регулировать так же, как мы регулируем реки. Летний зной — это наводнение тепла, зима подобна обмелению реки... »

А мысли, обгоняя перо, уже уходили вперед. «Отрегулировать Солнце — это точное выражение, — думал Ахтубин. —Интересно, почему люди склонны регулировать? Откуда эта чуждая природе прямолинейность? Пожалуй, от разума. Стихии бушуют стихийно. Их ярость слепа и не имеет цели. Природа расточительна. Она тратит слишком много энергии, коэффициент полезного действия стихий ничтожен. На отопление и орошение планеты можно тратить меньше тепла, если взяться разумно, по-человечески. И сразу же освобождаются лишние силы, их можно использовать с толком. Все стихии должны планироваться. Календарный план воды в реках, всемирный план погоды, план дождей и ветров, календарный план пасмурности и солнечности будет у наших потомков».

Рука проворно бегала по бумаге, стараясь поспеть за мыслями, глаза у профессора блестели, на скулах появился румянец. Уже не было больного, немощного старика, прикованного к постели. Его место занял Человек-Великан, не сын, а повелитель Солнца. Он знал, куда нужно направить реки, что приказать ветру и как распорядиться солнечными лучами. Он диктовал свою волю природе, потому что он разумное существо, а она слепая, безрукая и бестолковая.

Ровно в восемь утра дверь отворилась, и в комнату вошла жена Ахтубина с завтраком на подносе.

Она участливо посмотрела мужу в лицо и с тревогой в голосе спросила: «Плохо спал сегодня? А как температура? » Глядя на поднос, академик поморщился. «Опять вареная капуста! » Жена с терпеливым вздохом присела на край кровати, держа тарелку в руках. Она готовилась к настойчивому спору.