Клиффорд Саймак - Почти как люди

– Ты пришел за пистолетом? – спросил он.

– Нет, кое-что тебе принес, – сказал я, показывая мешок.

– Тебе придется вывести отсюда собаку, – заявил он. – Собакам сюда вход запрещен.

– А это вовсе не собака, – сказал я. – Я, правда, не знаю, как он там себя величает и откуда он, но это пришелец.

Явно заинтересовавшись, Стирлинг повернулся к нам всем телом. Прищурившись, посмотрел на Пса.

– Пришелец, – без особого удивления повторил он. – Т подразумеваешь под этим существо со звезд?

– Именно. это он и имеет в виду, – вставил Пес.

Стирлинг наморщил лоб. Помолчал. Было почти слышно, как лихорадочно заработали его мысли.

– Когда-нибудь это должно было случиться, – наконец проговорил он, словно давая авторитетное заключение по какому-то важному вопросу. – Но никто, конечно, не мог предугадать, как это произойдет.

– Поэтому тебя это нисколько не удивило, – констатировал я.

– Нет, почему же? Разумеется, я удивлен. Но скорее внешностью нашего гостя, чем самим фактом.

– Рад с вами познакомиться, – промолвил Пес. – Как я понимаю, в биолог, и я нахожу это в высшей степени интересным.

– Но, честно говоря, пришли мы из-за этого мешка, – сказал я Стирлингу.

– Мешка? Ах да, у тебя ведь был еще какой-то мешок.

Я поднял мешок, чтобы он мог получше разглядеть его.

– Это тоже пришельцы, – объявил я.

Все это начинало чертовски смахивать на водевиль.

Он недоуменно поднял бровь.

Запинаясь и путаясь в словах, я торопливо рассказал ему, что это за существа – в моем понимании, конечно. У меня вдруг почему-то возникла потребность высказаться как можно быстрее. Словно меня подстегивала мысль о том, что у нас очень мало времени, а мне нужно успеть все рассказать. Возможно, так оно и было.

Лицо Стирлинга побагровело от волнения, глаза возбужденно заблестели.

– Об этом-то я и говорил тебе сегодня утром! – воскликнул он.

Я вопросительно хмыкнул – наш утренний разговор давно выветрился у меня из головы.

– Существо, не зависящее от окружающей среды, – напомнил он. – Существо, которое может жить везде и быть всем, чем угодно. Форма жизни, обладающая стопроцентной приспособляемостью. Способная приспособиться к любым условиям…

– Но ты ведь говорил вовсе не об этом, – возразил я, вспомнив наконец, что он тогда сказал.

– Вполне возможно, – согласился он. – Наверное, я не совсем точно выразил свои мысли. Но в итоге получается то же самое.

Он повернулся к лабораторному столу, выдвинул ящик и стал быстро рыться в каких-то вещах. Наконец вытащил то, что искал, – прозрачный полиэтиленовый пакет.

– Давай-ка пересыплем их сюда, – сказал он. – А потом уже хорошенько рассмотрим их.

Он открыл пошире отверстие пакета. С помощью Пса я перевернул наш импровизированный мешок и высыпал кегельные шары в пакет к Стирлингу. Небольшое количество каких-то клочков и обрывков упало на пол. Даже не пытаясь принять форму шаров, они быстро шмыгнули к рукомойнику, вскарабкались по его металлическим ножкам и нырнули в раковину.

Пес бросился было за ними в погоню, но они оказались проворнее. Он вернулся с удрученным видом, уныло свесив уши и волоча поникший хвост.

– Они отступили в канализационную трубу, – сообщил он.

– Ну и пусть, – беспечно отмахнулся Стирлинг. которого так и распирало от счастья, – большая часть ведь осталась у нас.

Он стянул крепким узлом горловину пакета и, подняв его, зацепил узел за крюк укрепленного над столом кронштейна – и пакет повис в воздухе. Пластик был настолько прозрачен, что теперь можно было без помех рассмотреть кегельные шары во всех подробностях.

– А вы разберете их на части? – озабоченно спросил Пес.

– Со временем, – ответил Стирлинг. – Сперва я понаблюдаю за ними, изучу их повадки и подвергну их кое-каким испытаниям.

– Тяжким испытаниям? – не унимался Пес.

– Это еще что такое? – спросил Стирлинг.

– Он питает некоторую неприязнь к нашим друзьям, – вмешался я. – Они ставят ему палки в колеса. Позорят его бизнес.

В другом конце комнаты негромко замурлыкал телефон.

Потрясенные, мы разом умолкли.

Телефон зазвонил снова.

В этом звуке было что-то пугающее. Мы были здесь совершенно одни и чувствовали себя как-то уютно и спокойно, а кегельные шары на время стали для нас не более чем диковиной, вызывавшей чисто академический интерес. Но с этим телефонным звонком все рухнуло – к нам ворвалась неумолимая действительность внешнего мира. Пришел конец уединению, пришел конец спокойному созерцанию, потому что теперь все это касалось не только нас одних, а существа в прозрачном полиэтиленовом пакете из объектов исследования превратились в нечто опасное и угрожающее, в нечто внушающее уже не академический интерес, а ненависть и страх.