— Ты это сатшем? — спросил Чак с лёгким недоумением.
Он не был ни испуган, ни возмущён — удивлён только. Да и то лишь самую малость. Интересно, а что такое должно произойти, чтобы он всерьёз возмутился или испугался? На всякий случай Милка зажала ему рот свободной от фотовспышки рукой — она не была уверена, что на борту диска не имеется каких-нибудь сверхчутких акустических сенсоров.
Золотистого диска.
В этом-то всё и дело, черт бы побрал Чака со всей его любовью к чёрно-белым фотографиям, на которых невозможно увидеть именно такого маленького, но очень важного нюансика. Похоже, Вежливый был не прав, свои любители примитива есть и среди коллекционеров ментальных скальпов…
Милка осторожно выглянула из-под плиты.
Диск неподвижно висел под мостом и словно бы озирался, поводя вокруг себя узким зеленоватым лучом. Он больше не выглядел угрожающе — скорее, несколько неуверенно, хаотичные движения луча эту неуверенность только подчёркивали. Интересно, луч этот просто прожектор — или оружие? Судя по реакции кожи и волос, Милка была склонна отдать предпочтение второму варианту. Оружие. Но вряд ли — смертельное, трупы им неинтересны, стало быть — парализующее. Впрочем, проверять на себе не хотелось совершенно.
Зелёный луч ушёл вверх, скользнул по внутреннему своду моста и погас. Диск слегка качнулся, повисел ещё секунды две, и вдруг по широкой наклонной дуге скользнул вперёд и вниз, прямо к развалам бывшей стройки. Свет фонарей с моста туда не дотягивался, тень казалась вязкой и густой. Диск нырнул в неё, как ныряет брошенная монетка в чёрно-красную воду торфяного озера.
Исчез.
— Отин катр. Фсеко отин… — сказал Чак грустно. — Сатшем ты меня столкнула?
Милка не ответила.
Прищурившись, она до рези в глазах вглядывалась в темноту. Показалось или нет?..
Нет, не показалось!
За кучей строительного мусора опять возникло зеленоватое свечение. Узкий луч скользнул по ближнему склону. Погас. Через секунду возник снова, качнулся слева направо — но уже по противоположному берегу. Снова погас. Но чёрный невысокий холм из битого кирпича и ломаной арматуры было по-прежнему очень хорошо видно на фоне смутного зеленоватого свечения.
Вот оно, значит, как.
Сели, голубчики.
Столько времени шастали себе мимо по своим, понимаешь, суперважным делам вселенского, понимаешь, масштаба, а сегодня — на тебе! Взяли и вот так просто сели. В двух, понимаешь, шагах. Да ещё и иллюминацию включили — а то вдруг, понимаешь, не заметят их.
Странное совпадение вытанцовывается.
И это не говоря уже о том, что на всей огромной Земле не смогли эти мелкие ушастики отыскать себе другого моста для прогулок. Что-то как-то последнее время слабо верится в подобные совпадения. Может быть, всё гораздо проще, и дело вовсе не в извращённых любителях примитивных земных мозгов, а в тривиальном и недвусмысленном чувстве мести? Если чувство это, конечно, знакомо красноглазеньким ушастикам. Ладно, не мести. Совершенно рациональная подчитска случайных свидетелей — тебе что, это больше нравится?
В прошлый раз ей помогла безумная ярость и то, что уже наступало утро. Сейчас ярости не было, да и до утра слишком долго, осень, ночи длинные. Не переть же на этих тварей с Чаковской камерой наперевес…
Впрочем… у вспышки отдельный аккумулятор.
Милкины губы растянулись в нехорошей улыбке.
— Сиди здесь! — прошипела она Чаку, одним движением оборвала тянущиеся к его камере провода и выметнулась из-под плиты. Чак только слабо вякнул вслед, но она уже скользила вниз по склону, пригибаясь чуть ли не к самой земле и стараясь двигаться как можно тише. У воды шла нижняя набережная, поуже верхней, и Милка перешла на бег — здесь от глаз пассажиров золотистого диска её надежно отгораживал холм строительного мусора.
Она не попёрла по прямой — была халва лоб в лоб геройствовать?! Нет, мы не совсем уж лохи, кое-какие боевички посмотреть успели. И потому, сунув вспышку в нагрудный карман, а оборванные проводки разведя в стороны и на всякий случай намотав на разные лямки рюкзачка, Милка полезла вверх по склону, слегка при этом забирая в сторону бывшей стройки. Именно полезла — тут берег был намного круче, передвигаться приходилось практически на четвереньках, активно помогая себе руками. На последнем этапе пришлось быть особенно осторожной — мало того, что травы здесь почти не росло, на одном участке ей вообще пришлось ползти, так ещё и зелёный луч то и дело скользил беззвучно, казалось, над самой головой, заставляя замирать на месте и вжиматься лицом в сухие прошлогодние иглы. Пять минут подобного передвижения довели Милку до такой степени раздражения, что не понадобилось даже лишний раз напоминать себе, из-за кого пришлось ей спалить такую уютненькую дачку на болоте. Злости и без того хватило бы на десяток подобных дисков.
Читать дальше