Арианна Хаффингтон - Революция сна - Как менять свою жизнь ночь за ночью

Из этого следует вывод, что некоторые расстройства сна могут быть лишь проявлением того, на что был изначально рассчитан человеческий организм. По словам Экерча, «непрерывный сон, к которому мы стремимся, является аномалией, продуктом современного мира» {257}. И тем не менее люди, просыпающиеся посреди ночи, «считают это ненормальным, что только усугубляет их беспокойство и еще больше не дает заснуть» {258}.

Основная причина исчезновения двухфазного сна – распространение искусственного освещения. Оно навсегда изменило наше отношение ко сну. Первый уличный фонарь, лампа со свечой внутри, был повешен в замке Гран-Шатле в Париже в 1318 г. {259}В 1667 г. во время правления короля Людовика XIV, «короля-солнца», Париж стал первым городом в мире, в котором появилось масштабное уличное освещение {260}. Вскоре его примеру последовали многие другие города {261}.

В те времена в фонарях использовали свечи и иногда масло – материалы, доступные и раньше {262}. Почему же в таком случае освещение городов не появилось до XVII в.? Профессор истории Крэйг Кослофски из Иллинойсского университета утверждает, что причиной тому послужило изменение восприятия ночного времени: «Ночь ассоциировалась с опасностями, которые исходили от естественных и сверхъестественных причин. Однако начиная с XVII в. европейцы все больше осознавали, что способны распространить свою власть на весь мир. ‹…› До этого мы считали темноту опасностью, которой стоит избегать, но постепенно начали воспринимать ее как нечто выборочно полезное» {263}. Ночь стала очередным рубежом, который был завоеван во времена экспансии.

К концу XVII в. ночное освещение улиц появилось в более чем 50 городах Европы {264}. В 1807 г. Пэлл-Мэлл в Лондоне стала первой городской улицей, освещенной газовыми фонарями {265}. К концу ХIХ в. в Париже насчитывалось более 50 000 газовых фонарей {266}. В 1815 г. в Балтиморе была основана первая газовая компания США, и уже через год все улицы города были освещены газовыми фонарями {267}. В Юго-Восточной Азии первые газовые фонари были установлены в Сингапуре в 1864 г. {268}Однако все это предыстория отношения современного общества ко сну. Современная история сна начинается со времен индустриальной революции.

Промышленный переворот коренным образом изменил отношение ко сну. Искусственное освещение позволило подчинить ночь, а автоматизация позволила зарабатывать на этом деньги. Для капиталистов сон не представлял собой никакой практической ценности. В XIX в. сон вместе с фабриками, оборудованием и даже рабочими стал всего лишь ресурсом, из которого нужно было выжать по максимуму. Сон не просто перестали ценить – его принялись осуждать. Именно тогда зародилась точка зрения, что время, потраченное на сон, – это время, потраченное впустую (могли бы и поработать!). В своей книге «Индустриальная революция в Америке» (The Industrial Revolution in America) Кевин и Лори Коллиер Хиллстром писали: «Все больше владельцев и руководителей относятся к человеческому труду как товару в производственном цикле, который нужно приобрести по минимальной цене и использовать с максимальной эффективностью» {269}.

В зарождающейся культуре работа без отдыха считалась признаком мужественности и силы – то, что Алан Дериксон в своей книге «Опасное недосыпание» (Dangerously Sleepy) назвал «героическим бодрствованием» и «мужественной выносливостью». Сон стал признаком «немужественной слабости», и таким образ его сохранился до наших дней – способ измерить мужественность без линейки. «Сверхурочная работа – это конкуренция между мужчинами, возможность выяснить, "у кого больше", – написала мне в письме Джоан Уильямс, профессор права из Колледжа права Хейстингса. – А мы точно имеем в виду только количество рабочих часов?» {270}

Стремясь к максимальной эффективности, фабрики перешли на круглосуточное производство и ввели ночные смены. Больше всех от этого пострадали женщины, потому что, несмотря на увеличение рабочего времени, домашних обязанностей у них не убавилось. По мере того как правительствам штатов становилось известно о нечеловеческих условиях труда, начали появляться законы, защищающие женщин. Суды, законодательные органы и чиновники долго не могли прийти к общему решению по поводу необходимости реформы рабочих условий, и одним из главных камней преткновения был сон {271}. Луис Брандейс, позже ставший верховным судьей, подготовил записку на рассмотрение суда, в которой он собрал все последние данные по медицинским последствиям недостатка сна у женщин: «С точки зрения медицины сон настолько важен, что, пожалуй, нет другой функции, к которой стоило бы относиться с равным уважением» {272}. Одним из результатов последовавших судебных процессов по поводу законодательства стало сопротивление этой новой идее о том, что человеческий труд и сон трудящихся – это продукт, который должен быть максимально монетизирован.