Ана Хит - Агент СиЭй-125 - до и после

Так шли годы. За это время постепенно головокружение и движение кадра перед глазами прошли, клонопин иногда помогал, но имел кучу неприятных побочных эффектов, агенты (или маркеры) были повышены (то стабильны, то продолжали повышаться), к чувству страха я привыкла и с ним жила. Самыми мучительными и выматывающими симптомами оставались регулярные ночные спазмы мышц спины, рук и челюсти, о причинах которых никто не догадывался, а потому предполагалось, что носят они психический характер (то ли от страха, то ли просто дама с приветом).

Летом 2009 мы поехали в Ереван. Там я себя чувствовала существенно лучше. Я как-то отвлекалась, немножко повеселела, смогла чуть реже думать о беспокоящих меня проблемах. Лето пробежало как обычно быстро, и когда мы вернулись в Нью-Йорк, я обратила внимание на то, что первый плакат, который мне попался на глаза в аэропорту Кеннеди, рекламирует некую больницу, которая особенно успешно предотвращает, диагностирует и лечит какую-то форму рака. Потом мы сели в машину, где было включено радио, через каждые несколько минут вещавшее что-то о раке. Перед нашей машиной ехала другая машина, на бампере которой был приклеен плакатик, гласящий: «Life is good!» (чтобы ни у кого не было сомнения).

Я подумала, что целый месяц в Ереване не слышала слова «рак» и поняла, насколько это было важно для меня. Я стала больше наблюдать и заметила, что далеко не всё вокруг о раке – аналогичные гостеприимные и жизнеутверждающие плакаты есть на любой вкус: для тех, кто боится инфаркта, инсульта, темноты, высоты, изнасилования и так далее. И каждому человеку, в зависимости от того, чего он конкретно боится, попадаются на глаза специально настроенные на его случай плакаты и радиопередачи. А если ты вдруг чего-то не боишься, то будет сделано всё, чтобы заставить тебя пересмотреть этот опрометчивый подход к жизни. Страх – настолько сильное чувство, что ради избавления от него люди готовы на всё – вот как работает одна из ветвей маркетинга.

Когда мой старший сын был в четвёртом классе (!), у его учительницы от рака лёгких умер отец. Она сообщила об этом ученикам; мой сын взволнованно поинтересовался у неё, была ли у её папы месотелиома (одна из форм рака лёгких). Меня удивило, откуда он знает это не очень легко произносимое слово. Оказалось, во время одной из его любимых детских телевизионных программ несколько раз идёт реклама какого-то юридического заведения, говорящая, что содержание в воздухе асбеста может стать причиной месотелиомы, и что, если кто-то ею заболеет, то юристы этой фирмы могут с удовольствием засудить то ли асбест, то ли тех, кто его производит. Ценная информация для девятилетних детей!

Как-то я была занята на кухне и почему-то ни о чём плохом не думала. Оставлять это дело без присмотра не стоило – сразу же зазвонил телефон, и чей-то записанный на автоответчик голос стал вещать: ФБР предупреждает, что количество грабежей в районе, окружающем наш городок, существенно возросло, они происходят почти что ежеминутно и, чтобы избежать этого, нам необходимо что-то (не помню, что именно) приобрести.

А две минуты тому назад, когда я редактировала эти строки, позвонили и зловещим голосом стали предлагать всему семейству сделать прививку от опоясывающего лишая, угрожая тем, что не сегодня-завтра он обязательно придёт. Я сказала, что никто из нас не болел ветрянкой (опоясывающий лишай бывает только у переболевших ветрянкой), тогда предложили сделать прививку от ветрянки, объясняя тем, что в таком случае сперва придёт она, а потом и он не заставит себя долго ждать.

Когда у человека нет конкретного опыта, запугать его такими глупостями хотя и возможно, но трудно. Но когда у человека есть конкретный опыт пережитого страха, возобновить его каким-нибудь совершенно банальным, глупым, на первый взгляд, совсем нестрашным плакатом очень элементарно. Плакат служит триггером или бомбой, приводящей в действие глубоко сидящие страхи. Ведь до того пресловутого апреля 2006 года, наверняка, везде и всюду висело не меньше плакатов, но я их даже не замечала. Наверняка, радио говорило о раке и других ужасах ничуть не меньше, но всё это моментально отлетало от меня.

Очевидно, многие люди в какой-то момент жизни заболеют чем-то неизлечимым, но неужели так необходимо, чтобы врачи с помощью средств массовой информации и средства массовой информации с помощью врачей делали всё возможное, чтобы пока ещё здоровые люди уже жили как больные?